Обмен публичными угрозами между правительством и ВС закончился тем, что в игру вступил третий партнер: 27 марта Анатолий Собчак от имени Российского движения демреформ (РДДР) обнародовал новый проект конституции. Околоконституционный конфликт стал трехполюсным, неопределенность резко усилилась, что, вероятно, соответствует ельцинскому плану — довести ситуацию до высшей точки напряжения, после чего исполнить роль национального арбитра.
Роль собчаковской конституции в предсъездовском кризисе анализирует парламентский обозреватель Ъ МАКСИМ СОКОЛОВ.
Никакой поддержки Временному правительству!
В ходе конституционных трудов Хасбулатов потребовал законодательно запретить президенту возглавлять правительство и восстановить ответственность министров перед ВС. Проект поправок к действующей конституции, таким образом, лишает кабинет прикрытия: убрав Ельцина, свалить Гайдара — дело техники. По конфиденциальным данным, на премьерское место Ельцина Хасбулатов намерен предложить своего заместителя Владимира Шумейко, который на днях в беседе с зарубежными предпринимателями, загадочно улыбаясь, сообщил, что о составе кабинета лучше будет поговорить после съезда. В качестве прелюдии к отрешению Ельцина от хозяйственных забот депутаты забраковали ельцинское бюджетное послание на 1992 год. Президент все это время принимал представителей фракций и партий, пытаясь договориться о поддержке или хотя бы о нейтралитете. В ходе консультаций Ельцин объявил, что с поста главы правительства он ни за что не уйдет и на случай, если дела на съезде пойдут худо, у него есть запасной план.
Собственно, и раньше дебаты о конституции были скорее формой, а истинным содержанием — спор между правительством и ВС: "кто кого". На этой неделе конфликт окончательно перешел в открытую фазу, и, поскольку надобность в камуфляже исчезла, о конституционном проекте к концу недели начали забывать.
Почти по Орвеллу Напомнил Собчак. 27 марта в здании московской мэрии он презентовал от имени исполкома РДДР конституционный проект. Налицо было демонстративное пренебрежение конституционными дебатами, проходившими рядом, в Белом доме: зайти в конституционную комиссию (КК) никто из творцов не пожелал, а все попытки КК связаться с Собчаком были им пресечены. Собчак так и не дал ответа на вопросы, каким образом он собирается осуществить законодательную инициативу и внести проект на рассмотрение съезда, а в самом проекте содержалась норма, представляющая неприкрытую угрозу парламенту: если проект не будет принят до некоторого срока, пока точно не определенного, для его принятия "созывается Учредительное собрание". На вопрос, не пахнет ли все это государственным переворотом, Собчак отвечал, что не пахнет, но способ созыва собрания уточнять отказался.
Такое отношение РДДР к ВС РФ вносит важные коррективы в общественное противостояние: в "войне нервов" появляется третий участник. При этом Хасбулатов примерно одинаково ненавидит и правительство, и вождя РДДР Гавриила Попова, РДДР в равной степени желает свалить и правительство, и парламент, а правительство желает скорой гибели и парламенту, и РДДРовским градоначальникам, вообразившим себя удельными князьями. Ситуация как бы взята напрокат из романа "1984": Океания, Евразия и Востоказия ведут войну на уничтожение, и каждый желает пожрать обоих соперников разом.
Де Голля заказывали?
В этой чисто орвелловской ситуации остается не вполне ясной роль Большого Брата, т. е. самого Ельцина. Собчак сообщил, что "первым человеком, которому был представлен проект, был Борис Николаевич Ельцин", и не исключил, что проектом, который Ельцин вынесет на съезд или на плебисцит, будет именно проект РДДР. Намек на то, что Ельцин водит Собчака за нос, используя его проект для постановки дымовой завесы, Собчак опроверг: "Я никогда не был и не буду ложной целью", — хотя, вообще говоря, ложная цель не всегда должна знать, что она ложная. Похоже, Собчак искренно уверен, что запасной план Ельцина — это извлечение на свет Божий "третьей силы" — РДДР.
Более вероятен другой вариант, который сами напророчили члены КК, указывавшие в качестве образца на конституцию Пятой Республики, принятую осенью 1958 года путем плебисцита. Между тем в комбинации, разыгранной тогда генералом де Голлем, конституционный плебисцит был лишь последним штрихом. Предшествовал же ему умело использованный генералом майский кризис 1958 года: парламентская республика дошла до ручки, Алжир (французский Татарстан) отпадает, подняли голову коммунисты "бешеные". Генерал ведет консультации, выжидает и, угадав момент, изъявляет готовность выступить в роли арбитра нации, для чего арбитру необходимы чрезвычайные полномочия. Только после этого происходит плебисцит, и нация голосует не за конституцию вообще, а именно за деголлевскую конституцию. Если аналогия верна, попускаемые Ельциным конституционные опыты Собчака — лишь один из эпизодов управляемого кризиса, финалом которого должен быть референдум для принятия ельцинской конституции.