В Большом зале консерватории в ознаменование совершенно нового здесь явления — филиальных концертов санкт-петербургского фестиваля Валерия Гергиева "Звезды белых ночей" — выступил оркестр Мариинского театра и финский дирижер Эса Пекка Салонен. Рассказывает ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ.
Эса Пекка Салонен, нынешний глава Лос-Анджелесской филармонии, часто исполняет там и собственные опусы. Из 34 его произведений некоторые, в частности Гобойный концерт, записаны на фирме Sony Classical, где маэстро Салонен сейчас представительствует за классическую и новую музыку Скандинавии. А это композиторы Магнус Линдберг, Кайе Саарьяхо и он сам. Если говорить о стиле композитора Салонена, он явно производен от его же дирижерского опыта. То есть автор успешно модернизирует то, чем когда-либо в своей жизни дирижировал. Например, в пьесе "Insomnia" (2002) явно утилизованы впечатления с так называемого "Русского диска" (1984) — дебютной записи финна на Philips Classics. По крайней мере, "Половецкие пляски" Бородина и фантазия Балакирева "Исламей" узнаются моментально.
35-летний маэстро Салонен — недавняя и, судя по всему, крепкая привязанность Валерия Гергиева. В Москве финский маэстро впервые, зато в Петербурге дебютировал аж в 1999 году. Тогда он стал первым после главного приглашенного дирижера Мариинки Джанандреа Нозеды, с кем Валерий Гергиев поделился своим оркестром. Теперь же впечатление, что кроме оркестра Гергиев делится еще и репертуаром: на этом настаивала "Весна священная" в программе второго отделения — опус, считающийся эталонно исполняемым Валерием Гергиевым.
Перед "Весной" прозвучали "Insomnia" ("Бессонница"), произведение Салонена, и Первый фортепианный концерт Шостаковича. За роялем был Александр Торадзе, тоже из давнишних партнеров Валерия Гергиева. Москве он знаком хорошо. Правда, не Шостаковичем, а великолепными исполнениями концертов Прокофьева. Отсутствие футуристического налета и той пионерскости, какую привычно ассоциируют в раннем концерте Шостаковича с виртуозными, в то же время не лишенными социального гримасничанья партиями фортепиано и солирующей трубы, вывернуло концерт наизнанку. Солист и оркестр давали понять, лишь как безумно красива и далека эта музыка.
Со Стравинским такого не произошло: ритуальность и архаическая заповедность "Весны священной", одного из главных произведений русского ХХ века маэстро, Салонену, видимо, недоступны, как недоступны пугающие глубины языческих ритуалов, благодаря темпераменту Валерия Гергиева сделавшие его "Весну" лучшей в мире.
Трактовка финна оказалась сродни дизайнерскому проекту: все на контрастах — громко-тихо, медленно-быстро, пауза либо механистически, как в дискотеке. Да и вообще получалось что-то вроде симфонически переусложненного диско. Так что распылив наработанную Гергиевым архаическую энергетику этого произведения, маэстро Салонен явно осовременил его. Пожалуй, в духе показушного варварства, каким композиторы Голливуда частенько иллюстрируют фильмы апокалиптического содержания. Конечно, русскому дирижеру такая утилизация "Весны священной" не приснилась бы даже в страшном сне.
Дело тут в персональной позиции маэстро Салонена, одного их тех, кто сознательно работает на общедоступность базового симфонического репертуара. Толчок его эстетике дала услышанная в восьмилетнем возрасте Девятая симфония Бетховена в обработке финского рокера. Видимо, с тех пор Эса Пекка Салонен определил свой путь интерпретации классики, хотя вместо собственной рок-группы пользуется пока чужими оркестрами.