фестиваль кино
В Петербурге на фестивале документального, анимационного и короткометражного игрового кино "Послание к человеку" призом "Золотой кентавр" награжден фильм Виктора Косаковского "Тише!". О премированном фильме — МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
Виктор Косаковский — самый известный в мире российский документалист. Вот и "Тише!" уже увенчано главным призом Мюнхенского фестиваля и призом фестиваля Нионского. Что же касается репутации господина Косаковского в России, то он постоянно "под подозрением" у коллег и критиков. Дело в том, что главный аргумент его фильмов — ставка на "жизнь как она есть": угасание великого философа в "Лосеве" (1989), колготня деревенских мужиков в "Беловых" (1992), мелкий дребезг то банальных, то страшноватых судеб людей, родившихся в один день с режиссером, складывающийся не в "портрет поколения", а в некую "человеческую комедию", в "Среде" (1997). Подтверждая безжалостную бесстрастность отношений с миром, он пошел на то, что, по всеобщему разумению, за гранью этики-эстетики: заснял агонию своего учителя, режиссера Павла Когана.
После "Павла и Ляли" (1998) большая часть тех, кому не нравится эстетика господина Косаковского, получили финальный аргумент в подтверждение своей правоты: да он же вуайер, порнограф смерти, чего о нем говорить. Более терпеливые до сих пор пытаются его поймать за руку, найти подтверждение тому, что реальность не сама поддается ему, а подвергается насилию, то бишь режиссерской манипуляции.
Будто провоцируя оппонентов, режиссер определяет "Тише!" как фильм, который мог снять каждый. Делов-то: купить самую дешевую видеокамеру, выставить ее в окно второго этажа и за год набрать материала на десятичасовой фильм. Пожалев зрителей, режиссер свел "Тише!" к 80 минутам. И опять его загадка не разрешилась. Что можно увидеть из центрового питерского окна, тем паче в течение юбилейного года? Неспешные дорожно-ремонтные работы, разумеется. Асфальт на снег, дождь на асфальт, как следствие — прорыв всех возможных труб. Рабочие и прорабы с интересом заглядывают в зияющие провалы, разводят руками, пожимают плечами. Был бы памфлет, если бы режиссер не поостерегся показывать фильм до завершения юбилейных торжеств. А суета оранжевожилетных рабочих и клубы пара над раскуроченной мостовой столь красивы сами по себе, что исключают любой русофобский смысл. Да и сам Роберт Де Ниро заметил режиссеру, что такой абсурд можно было бы с не меньшим, если не большим успехом снять в "нулевой зоне", на месте падения нью-йоркских "близнецов".
Неумолимый, как смена времен года, ритм дорожных работ обрамлен в фильме сюрреальными сценками. Из подъезда, озираясь, что твои Джеймсы Бонды, выходят три хасида. Старушка набивает сумку первым снегом. Полилоги выпивох на лавочке сопровождаются столь уморительно экспрессивной жестикуляцией, что лишь после просмотра приходит мысль: "Слава богу, не слышно, что они говорят". Кульминация — побег двух гопников из "воронка" и последующая за ним экзекуция: живи режиссер в США, быть ему звездой процесса по обвинению ментов в немотивированной жестокости. Заподозрить Виктора Косаковского в том, что он подкупил участников этой сцены, невозможно. Посему остается искать следы манипуляции в самом финале: на улицу выползает полубезумная старушка, бредет, приложив руку козырьком к глазам, и умоляет: "Тише! Тише!" Вроде бы добивает ее грохот грейдеров. Фи, как банально. Но не тут-то было: вовсе не молит она о покое, а зовет загулявшую собачонку. Так что Виктор Косаковский снова оставил реальность в дураках.