фестиваль
В Самарской области стартовал Международный фестиваль фотографии, организованный при поддержке хьюстонского FotoFest, московского музейного объединения РОСИЗО и Самарского художественного музея. Но лучшей на фестивале оказалась выставка, посвященная Нью-Йорку. Из Тольятти — АЛЯ Ъ-ХАРЧЕНКО.
Показывать выставку "Here is New York: Democracy of Fotographs" решили в нетривиальном даже для Москвы месте — на закрытом корте пафосного теннисного клуба Тольятти. Смелый ход, как потом выяснилось, делался не ради выпендрежа, а лишь для спокойствия американской стороны, потребовавшей наличия рядом с залом удобной автостоянки. Опасения практичных американцев вполне можно понять: за время, которое выставка сделанных 11 сентября прошлого года фотографий поездила по миру, проблемы у организаторов возникали в основном не с отсутствием зрительского интереса, а с местами для парковки.
Такой успех действительно уникален, ведь из 500 фотографий, сделанных на Манхэттене во время сентябрьского теракта, профессионалам принадлежит от силы пара десятков. По замыслу придумавших выставку четверых ньюйоркцев принципиальным моментом проекта должна стать его демократичность. Известность автора была для них совершенно неважна и тогда, когда на сайт кинувшей клич в народ четверки приходило по нескольку сотен фотографий очевидцев в день, и тогда, когда впервые через несколько дней после трагедии выставка открылась в паре кварталов от руин Всемирного торгового центра.
Обезличенность здесь стала не только идеологическим принципом, но и стилем оформления выставочного пространства. Как и в других городах, в Тольятти выставка занимает пятачок площадью метров в двадцать, а все 500 фотографий развешаны как попало — без продуманного плана, подписей и названий. Собственно, это и не фотографии даже, а распечатанные на цветном принтере листы формата А4, которые держатся на обычных канцелярских скрепках, и ощущение того, что все изображенное на них было как будто вчера.
Ничего нового в смысле содержания на "Here is New York" никто из включавших в тот день телевизор, скорее всего, не увидит. Как мокрое белье, на натянутой леске болтаются изображения башен-близнецов (виды после взрыва, виды во время взрыва и даже стереофотография еще целых небоскребов, на которую надо смотреть сквозь специальные очки), спасателей с покрытыми копотью лицами, обломков мебели, усеянной траурными венками площади. Как ни странно, эти образы почти не цепляют: слишком много этого уже было в километрах кинопленки и тоннах газетных страниц.
Почти год спустя гораздо острее реагируешь на другое — на почти незаметные детальки, которые сначала из-за общей истерии в глаза никому не бросились, зато теперь говорят куда больше, чем фотографии трупов: на надпись "Добро пожаловать в ад" на засыпанной бетонной крошкой машине, картинку с закалывающей волосы девушкой, косящей одним глазом в зеркало, а другим — в телевизор с выпуском новостей, и коряво от руки написанное объявление о пропавшем терьере, которого в последний раз хозяева видели 11 сентября. Кроме сердобольности ньюйоркцев на выставке отражен и их же немедленно проснувшийся патриотизм: на одной из фотографий сквозь витрину парикмахерской просвечивает лысый череп клиента с выбритым контуром башен-близнецов, на других — храбрящиеся надписи "Мы не боимся!" и "Я люблю Нью-Йорк больше, чем когда-либо".
Однако в эффектности "Here is New York" действительно бочкового объема есть и некоторое количество дегтя. На пресс-конференции, где кроме необходимости борьбы с терроризмом американские гости рассказывали о благотворительной миссии выставки (более $800 тыс., собранных от ее показа в десяти странах, были отданы осиротевшим после 11 сентября детям), какая-то русская гостья не выдержала и заявила: "Вот вы, американцы, бомбили Белград, и наверняка зрелище было не менее живописное. А сделать выставку 'Это Белград' и помочь материально местным детишкам не собираетесь?" От такого пассажа среди членов русской делегации началось смятение, переводчица растерялась и решила отделаться парой сглаженных фраз, и парировать грубоватый, но по существу справедливый выпад американцам не пришлось. Так что превращение выставки из чисто художественного и человеческого жеста в удавшуюся коммерческую акцию осталось непроговоренным, хотя для большинства не менее очевидным, чем необходимость борьбы с терроризмом.