Завтра собрание акционеров АЛРОСА утвердит новый состав наблюдательного совета. А накануне президент алмазного монополиста ВЛАДИМИР КАЛИТИН дал откровенное интервью обозревателю Ъ ЕЛЕНЕ Ъ-КИСЕЛЕВОЙ, проливающее свет на многие скрытые от посторонних глаз процессы, идущие в компании. Это и непростые отношения федеральных и якутских топ-менеджеров АЛРОСА, и планы независимо от De Beers экспортировать алмазы, и скандальная история с поставкой якутских алмазов в Ливан.
— В повестке дня собрания акционеров АЛРОСА есть пункт о кадровых перестановках в наблюдательном совете?
— Нет. Такого пункта в повестке нет. Правда, есть другой пункт: "избрание наблюдательного совета". Это ежегодная обязательная процедура. При этом, я подчеркиваю, речь идет не об изменениях в наблюдательном совете, а об его избрании. Это разные вещи.
— Изменится ли пропорция представителей акционеров в совете в связи с увеличением на 5% федеральной доли?
— По-видимому, нет. Да, изменилась доля одного из акционеров, но вряд ли это повлияет на расстановку сил в наблюдательном совете. Думаю, что останется по шесть представителей правительства России и Якутии, двое — от трудового коллектива АЛРОСА и один от улусов.
— А кто кандидаты АЛРОСА? Ъ не ошибся в прогнозах?
— Ваша газета уже давала информацию о наших кандидатах — Калитин, Морозкин, Андреев, Ермолаев, Демьянов (последние четверо — вице-президенты АЛРОСА.—Ъ). Мы надеемся на избрание троих. Может, федеральные власти что-то нам предложат. А может, Штыров (Вячеслав Штыров, якутский президент.—Ъ) скажет: давайте введем пять представителей Якутии и трех — от компании.
— Могут ли на собрании произойти какие-либо кадровые перемены в топ-менеджменте АЛРОСА? Перед последним наблюдательным советом ходили слухи о серьезных противоречиях в команде АЛРОСА и возможных отставках.
— Начну с того, что на совете такие вопросы не решаются, да и на собрание акционеров не выносятся. Отставки происходят совершенно по-другому. А что до противоречий в команде, скажу следующее. У нас нет идиллии, но и совершенно не та ситуация, которая описана в известной басне о лебеде, раке и щуке. Здесь как в семье: когда семья маленькая — это одно, если же она разрастается — притирка происходит не сразу. Когда в прошлом году в компании появились Федор Андреев, Дмитрий Новиков, Игорь Куличик, с ними (конечно, не сразу и не со всеми) установились ровные отношения. Они вписались в коллектив. И не просто вписались. Сегодня, наверное, в немалой степени благодаря их приходу, в компании, слава богу, стали считать деньги.
На следующем этапе появились Герман Кузнецов, Борис Немченко, ряд других представителей федерального центра... Ничего не хочу плохого сказать о Кузнецове: высококлассный специалист, опытный руководитель — у него это не отнимешь. Но он привык работать самостоятельно, вести автономные проекты. А у нас огромный холдинг, сложнейший механизм. Необходимо, если хотите, тонко чувствовать локоть ближнего, работать на общую идею. Ему кажется, что многие в компании работают не так. Хотя в общем-то у него мысли здравые, на совещаниях звучат дельные предложения. Другой раз отмечаешь с удовлетворением, вот наконец Герман Серапионович врос в коллектив. Но его практические действия не всегда лежат в русле корпоративных интересов.
— Не помешают ли противоречия внутри команды АЛРОСА решать такие важные вопросы, как перерегистрация компании в ОАО и дальнейшая ее приватизация. А лично вы как относитесь к такой перспективе?
— У нас нет непреодолимых противоречий, ситуация абсолютно управляемая. Это первое. Второе. Если мы декларируем себя как законопослушная компания, мы должны жить по российским законам, и иначе быть не может. Я и в Якутии всегда говорю: вопрос о том, какой быть компании — открытым либо закрытым акционерным обществом,— никакая не догма. Важно другое: что главные акционеры сделают с принадлежащими им акциями. Насколько я знаю, Якутия не намерена продавать свой пакет. Ну а что касается России, то вице-премьер Кудрин однажды заявил, что российское правительство свой пакет продаст. После этого, правда, был пресс-релиз, из которого следовало, что вопрос в такой плоскости пока не стоит.
— Значит ли это, что в ближайшем будущем продажа госпакета в АЛРОСА не предвидится?
— Я думаю, что сегодня это не актуально. Более того, вряд ли это может произойти до конца 2004 года. Страна вступает в полосу выборов... Кстати, самих моделей перехода к открытому акционерному обществу существует не одна и не две. Необходимо тщательно проанализировать каждую, найти баланс интересов акционеров, коллектива. Не исключено, что федеральные власти хотят сначала посмотреть, как пойдет акционирование и приватизация смоленского "Кристалла".
— Кстати, АЛРОСА будет участвовать в его приватизации?
— Обязательно. Сама или в тандеме с кем-то еще — пока не знаю. Сегодня для нас смоленский "Кристалл" — задача номер один.
— Сроки приватизации "Кристалла" уже определены?
— Предположительно вторая половина этого года. Скорее всего, будет аукцион. Нам, конечно, хотелось бы приобрести максимально больший пакет. 100% явно не получится, поскольку, наверное, и смоленская администрация решит поучаствовать — для области это все-таки бюджетообразующее предприятие. Но говорить об этом еще рано. Пока документов никто не видел. Да и чиновники на эту тему особо не распространяются.
— АЛРОСА делает ставку на развитие собственной огранки? Не помешает ли это ее основному бизнесу — горно-рудному?
— Не думаю. АЛРОСА по своей сути — горно-добывающая компания. Не скрою, огранка — интересный проект. Сегодня мы граним где-то на $120-130 млн, но можно довести до $200 млн с помощью дочерних предприятий. Но это только первый этап. Бриллианты — это тоже сырье. Экспортное сырье, хорошее, но надо все-таки создавать собственное ювелирное производство. Это обстоятельство, кстати, сыграло положительную роль при обсуждении нашего соглашения с De Beers в Еврокомиссии.
— Каким образом?
— Представители Еврокомиссии, с которыми мы уже трижды встречались в этом году, высказали удовлетворение нашими подходами к ведению бизнеса. Тем, что сегодня мы не только продаем сырые алмазы, но и строим вертикально интегрированный бриллиантовый бизнес. Но многое зависит и от того, насколько быстро Россия внесет изменения в законодательную базу. Выход указа президента, разрешившего огранщикам экспортировать излишки сырья, был воспринят как конкретный шаг в сторону демонополизации алмазного рынка. Еврокомиссию устраивает и то, что De Beers и АЛРОСА не стоят на месте, делая шаги в сторону снижения зависимости друг от друга.
— По срокам уже понятно, когда Еврокомиссия даст добро?
— Пока нет. В августе мы опять встречаемся, перед нами были поставлены определенные задачи. Еврокомиссия отдельно ведет переговоры с De Beers, отдельно — с нами. Потом совместные переговоры. Никто ничего не скрывает, у нас нет никаких там тайн мадридского двора.
— АЛРОСА пойдет на уступку Еврокомиссии в части снижения объема продаж в адрес De Beers?
— В данный момент об этом речи пока нет, но мы работаем в условиях рынка, а он предполагает гибкие подходы. Кстати, вполне возможно, найдутся и другие покупатели на наши алмазы.
— А они уже есть?
— Я бы сказал так: из числа желающих далеко не все могут считаться серьезными покупателями. Поэтому мы сегодня пытаемся продавать на внешнем рынке бриллианты небольшими партиями. На следующем этапе попробуем продать на свободном рынке 15% излишков алмазного сырья. Я дал вице-президенту Юрию Дуденкову указание выйти через наше дочернее гранильное предприятие "Бриллианты АЛРОСА" на внешний рынок с нерентабельным для огранки в России сырьем. Попробуем предложить его в той же Бельгии. Кстати, "Бриллианты АЛРОСА" покупают у нас сырье на равных условиях с остальными огранщиками, по тем же ценам. Никаких преференций нет.
— То есть АЛРОСА намерена торговать алмазами еще и через свое дочернее предприятие?
— Да.
— А чем закончилась нашумевшая история с ливанцами, которые изъявили желание купить алмазы и бриллианты?
— Тем, чем и должна была закончиться в условиях, когда один из топ-менеджеров компании, по сути, допустил нарушения внутрифирменных корпоративных норм,— сделка просто не состоялась. Она и не могла состояться. Когда Герман Кузнецов занялся этим проектом (это был где-то октябрь-ноябрь прошлого года), мы с ним вели речь о возможных поставках бриллиантов. Говорить об алмазах, когда еще указа не было, мы просто не могли. Предполагаю, что потенциальной сделкой Герман Кузнецов на свой страх и риск пытался прощупать ближневосточный рынок. Но он допустил ряд просчетов, сказалось, видимо, отсутствие необходимого практического опыта и, конечно, пренебрежение корпоративными нормами. По существующим правилам необходимо было получить разрешение правления, наблюдательного совета на подготовку столь крупной сделки. Этого не было сделано.
— То есть АЛРОСА делает ставку на внутрироссийский рынок? А как быть с тем, что политика продаж АЛРОСА в последнее время подвергается резкой критике со стороны отечественных огранщиков?
— Действительно, в последнее время нас много критикуют. А на мой взгляд, индикатор один. Когда в ЕСО (единая сбытовая организация, торговое подразделение АЛРОСА.—Ъ) не будет очереди, тогда я скажу, что цены внутреннего рынка действительно высокие. Сегодня цены внутри России значительно ниже мировых. Но мы их повышаем. Ниже сделать не можем, потому что цены утверждаются Минфином, а выше — наше право. Есть спрос — повышаем, нет — понижаем.
— То есть все претензии по ценам на алмазы огранщикам следует адресовать Минфину?
— Не совсем так. Цены утверждает Минфин, а мы их лишь корректируем. Нижний ценовой предел зафиксирован Минфином, верхний задается рынком. И поэтому если, допустим, сегодня хороший спрос на индийское сырье, почему мы не должны на это реагировать? Завтра спроса не будет — мы цены опустим. Нормальный рынок. Но есть и другая сторона медали. Давайте посмотрим, кто является инвесторами наших крупнейших гранильных предприятий, особенно здесь, в Москве? Зарубежный капитал. Стал бы капиталист покупать сырье в России, если бы мог приобрести более дешевое в Бельгии или Израиле? Там бы купил и там бы огранил. Нет, он приезжает сюда, сырье приобретает и гранит здесь. Неужели он считать не умеет? Просто все хотят получить дешевое качественное сырье.
— В последнее время АЛРОСА много занимала — общий объем заимствований аналитики оценивают в сумму более миллиарда долларов. Проблем с возвратом кредитов не будет?
— Особой проблемы нет, кассовый план мы выполняем. Когда мы размещали евробонды, нам было поставлено условие — общий объем заимствований не должен превышать $1,2 млрд, и это условие выполняется.
— А разве состояние рынка внушает оптимизм?
— Нет, конечно. Вы видите, что творится с долларом. Сейчас мы будем рассматривать корректировку бюджета компании в сторону уменьшения затратной части. По прогнозам, только на курсовой разнице мы потеряем около $100 млн. Правда, речь не идет об убытках, но раз мы недополучим часть выручки, придется снижать затраты.
— Поэтому АЛРОСА решила избавиться от непрофильных активов? Вы продадите свой пакет в Собинбанке и "Вилюйгэсстрое"?
— Собинбанк однозначно продаем, а вот с "Вилюйгэсстроем" расставаться не собираемся. В конце концов мы выкарабкаемся из аномальной ситуации, когда "Вилюйгэсстрой" приносил только сумасшедшие убытки. Впереди Архангельск, Ангола. Кто будет строить? Конечно, свои из "Вилюйгэсстроя".