выставка живопись
В Государственной Третьяковской галерее открылась выставка "Русское искусство в коллекции Марии и Михаила Цейтлиных". Экспозиция, включающая в себя произведения Валентина Серова, Льва Бакста, Натальи Гончаровой, Максимилиана Волошина, приехала в Москву из Израиля — она хранится в израильском Музее русского искусства в городе Рамат-Ган. Рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Свое собрание Мария Цейтлина передала Израилю в 1959 году. Сама же коллекция начала складываться в Париже. Михаил и Мария Цейтлины обосновались там еще в 1900-е годы и успели заполучить в свое домашнее собрание работы ни одного поколения русских "парижачьих". На выставке можно увидеть театральные эскизы Натальи Гончаровой к дягилевским "Русским балетам", дождливый лондонский пейзаж Михаила Ларионова, рисунок Бориса Григорьева, несколько пейзажей Максимилиана Волошина, выдержанные в духе патриотического модерна эскизы Дмитрия Стеллецкого для панно, которые Цейтлины заказали художнику для своего дома. В собрании Цейтлиных есть даже произведения Маревны — мало известной у нас, но весьма примечательной художницы. Своим псевдонимом Маревна обязана Максиму Горькому. Родившись в деревушке близ Чебоксар, она стала одним из заметных персонажей артистического Монпарнаса и даже успела побывать замужем за Диего Риверой, до того как тот женился на Фриде Кало.
Наследник "чайной империи" Высоцких Михаил Цейтлин и дочь известного московского ювелира Мария Тумаркина перебрались в Париж независимо друг от друга, но по сходным причинам. Оба они увлекались политикой и были членами партии социал-революционеров, причем принадлежали к элите эсеровской партии, в том числе и потому, что финансировали организацию. В Париже политэмигранты поженились, и в честь сего знаменательного события Михаил Цейтлин заказал портрет своей молодой жены сразу двум прославленным мастерам: французскому скульптору Антуану Бурделю и русскому живописцу Валентину Серову. Бюст Бурделя сегодня хранится в ГМИИ имени Пушкина, а полотно Серова можно видеть на выставке в Третьяковке. Цейтлины и потом не отказались от похвальной привычки заказывать семейные портреты знаменитым художникам, входившим в круг их знакомств — эти произведения составляют основу коллекции. Еще один портрет Марии Самойловны сделал Лев Бакст, он же набрасывал портреты очаровательных детей Цейтлиных и кого-то еще из их родственников.
Изображенная на портретах властно-романтическая дама в черном платье с белым воротничком и с низким узлом волнистых темных волос обладала выдающимся талантом держательницы салона, что в русском варианте предполагает не столько светскую блистательность, сколько этакую взыскующую духовность. В ее облике даже проскальзывает нечто от учительницы-подвижницы. Ее супруг также был разносторонне одаренным человеком. В молодости он писал стихи под псевдонимом Амари. Выставленная под витринным стеклом Третьяковки книжечка его поэзии раскрыта на страницах, где говорится про пустынный августовский Париж и есть что-то о дымных янтарях и туманных розах. Позднее Михаил Цейтлин сотрудничал с различными эмигрантскими изданиями — сначала в Париже, а затем в Нью-Йорке, куда супруги переехали во время второй мировой войны. А также он сочинил две исторические книжки: "Пятеро и другие" (о композиторах "Могучей кучки") и "Декабристы. Судьба одного поколения" — на нее до сих пор ссылаются авторы, ищущие связи между декабристами и масонством.
В Париже Цейтлины подкармливали русских писателей и художников, давали деньги на издание книг и журналов, помогали, в частности, Ивану Бунину, Максимилиану Волошину, Илье Эренбургу. Мария Цейтлина попыталась найти применение своему светско-меценатскому дару не только в Париже, но и в Москве, куда супруги вернулись в 1917 году. Их друзья-эсеры в тот момент занимали ключевые посты во Временном правительстве, а сами Цейтлины завели салон в особнячке возле Поварской, где выступали с чтениями Константин Бальмонт, Андрей Белый, Владислав Ходасевич и поэты нового поколения — футуристы Давид Бурлюк, Владимир Маяковский, Василий Каменский.
Большевистская революция сильно разочаровала Цейтлиных — в 1918-м они вновь возвращаются в Париж. Революционный авангард также, судя по всему, не слишком пришелся им по вкусу — они оставались верны своим пристрастиям поколения Серебряного века. Впрочем, даже организаторы выставки в Третьяковской галерее признают, что Цейтлины не были профессиональными коллекционерами. Они не делали ставки на новые имена, не высчитывали будущие акции того или иного из своих современников, не следили за художественной модой. Просто в силу своего воспитания, привычек, круга знакомств они привыкли покупать в дом искусство, будь то работы друзей или никому не известных, но просто понравившихся французских художников. Коллекция Михаила и Марии Цейтлиных — очень домашнее собрание, и на музейных стенах оно даже кажется несколько скучноватым. Если не вникать в биографии его бывших владельцев и не считать, что образчик интеллигентского дореволюционного вкуса интересен сам по себе.