В судебном процессе по обвинению бывшего тыловика полиции Ихтияра Уразалина и коммерсанта Иосифа Дрица в посредничестве во взятке допросили в качестве свидетеля адвоката Сергея Зверева. Он защищал обнальщика Максима Осокина в рамках его уголовного дела, который, по версии обвинения, оставил в полицейской Следственной части (СЧ ГСУ) 44 млн руб. взятки из изъятых в качестве вещдоков денег. Профессиональный юрист, общавшийся с коммерсантами, бывшими и действующими силовиками, наговорил в СК более 80 листов показаний, в суде огласили лишь малую их часть. Тем не менее адвокат Зверев вспомнил про конфликт из-за акций группы «Луидор», украденные при полицейской проверке 9 млн руб., свои встречи с «решалами» и руководством Следственной части насчет прекращения уголовного дела против своего подзащитного.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Адвоката Сергея Зверева, который в 2012–2014 годах защищал теневого банкира Максима Осокина, допрашивали в качестве свидетеля на протяжении двух дней. Напомним, в Нижегородском райсуде сейчас рассматривают уголовное дело бывшего начальника тыла областного управления МВД Ихтияра Уразалина и директора авторынка «Московский» Иосифа Дрица. По версии следствия, они причастны к передаче взятки «неустановленным» следователям. В апреле 2014 года Максим Осокин за прекращение своего уголовного дела якобы оставил в следственной части УМВД ранее изъятые вещдоки в виде 44 млн руб. под расписку об их получении.
Адвокат Зверев рассказал о конфликте попавшего под следствие Максима Осокина с основателем группы «Луидор» Станиславом Серпуховым (известен как авторитетный предприниматель Стас Мойва). По показаниям юриста, последний взял у Осокина в долг 100 млн руб. под расписку и залог в 5% долей нескольких компаний группы «Луидор», которые затем были оформлены на третьих лиц. «Понятийно эти доли принадлежали Осокину», — пояснил его бывший защитник. Однако отдавать долг Станислав Серпухов якобы не хотел, намереваясь вернуть акции. Поэтому заемщик «стал оказывать давление» на кредитора через служившего тогда заместителем начальника УЭБиПК Сергея Никитина, рассказал адвокат со слов своего клиента Максима Осокина. По словам Сергея Зверева, позже он работал на Станислава Серпухова и поэтому знал ситуацию с обеих сторон. По его показаниям, когда в сентябре 2012 года Максим Осокин был задержан по подозрению в незаконной банковской деятельности, в полиции его просили вернуть акции предпринимателю Серпухову и дать взятку за то, что его не будут арестовывать и разблокируют счета его транзитных фирм. Поэтому Максим Осокин сначала был уверен, что возбуждение дела через УЭБиПК инспирировал его заемщик. Однако вопреки угрозам полицейских суд избрал ему домашний арест в качестве меры пресечения.
По словам Сергея Зверева, на этой стадии оказывать юридическую защиту Максиму Осокину его попросили оперуполномоченный Михаил Абрамычев и бывший сотрудник УФСБ Борис Петров, работавший в службе безопасности «Диал-Лаб» у предпринимателя Тимофея Шишкина (на допросе в суде господин Шишкин рассказал, что через знакомого оперативника также пытался помочь своему деловому партнеру Осокину, но безуспешно.— “Ъ-Приволжье”). Между тем старые друзья адвоката Абрамычев и Петров попросили его встретиться с известным переговорщиком Иосифом Дрицем: якобы обсудить вопрос о возможности продажи осокинских долей в «Луидоре». Не ставя своего подзащитного Осокина в известность, адвокат Зверев вместе с обоими друзьями в марте 2014 года решил встретиться с посредником и узнать, на каких условиях он готов подключиться. Однако разговор с акций быстро перешел на проблемы Максима Осокина, и господин Дриц проявил удивительную осведомленность о деталях расследования, принятых процессуальных решениях и очень интересовался платежеспособностью обвиняемого обнальщика. Во время одной из следующих встреч Иосиф Дриц позвонил некоему человеку (адвокат на допросе предположил, что это был первый заместитель прокурора области Евгений Денисов.— “Ъ-Приволжье”) и со слов абонента процитировал выдержку из прокурорского постановления о возвращении осокинского уголовного дела на дополнительное расследование из-за слабых доказательств. Защитник Осокина, правовая позиция которого и заключалась в том, что надо переквалифицировать дело на более мягкую статью «Незаконное предпринимательство» и затем прекратить его, понял, что им предлагают посредничество за деньги. При этом Иосиф Дриц, по словам адвоката Зверева, предлагал ему взять доверенность у Максима Осокина и после прекращения дела самому получить у следователя изъятые деньги-вещдоки, не пересчитывая их. На эту схему Сергей Зверев не согласился, поняв, что его втягивают в плохую историю.
Потом Иосиф Дриц договорился, чтобы Сергея Зверева принял в СЧ ГСУ ее начальник Альберт Витушкин. Этим же вечером адвокат приехал к зданию ГУВД, и, несмотря на конец рабочего дня, его без регистрации на посту проводили в кабинет к начальнику следствия, с которым он в течение 15–20 минут обсуждал юридические аспекты переквалификации обвинения, обосновывая свою позицию. По словам Сергея Зверева, Альберт Витушкин также хотел пояснить ситуацию с возвратом вещдоков, часть которых требовал вернуть коммерческий банк «Богородский» (в 2012 году половина из 44 млн руб. была изъята в филиале банка, расположенном в одном помещении с ЧОПом «Тигр» Максима Осокина, сотрудники которого развозили наличность клиентам.— “Ъ-Приволжье”). «Все деньги были заряжены в обнал, но 22 млн успели пройти инкассирование, и у банка возникли определенные обязательства перед ЦБ по резервам. Но понятийно это были обнальные деньги. Поэтому я добивался, чтобы все 44 млн вернули именно Осокину», — пояснил Сергей Зверев в суде, несколько раз употребив слово «понятийно». По словам адвоката, весь разговор с Альбертом Витушкиным он тайно записал на диктофон, а в конце встречи начальник СЧ ГСУ показал ему в окно кабинета припаркованный автомобиль Иосифа Дрица, сказав: «Детали узнаете там, откуда приехали».
Рассказав все Максиму Осокину, адвокат по просьбе Иосифа Дрица пытался организовать их личную встречу. Но теневой банкир категорически отказался от посредничества господина Дрица. По показаниям Сергея Зверева, в 2014 году Максим Осокин рассказывал ему, что «самостоятельно решает вопрос со своим делом», а однажды проговорился, что будет решать его через Владимира Воликова (бывший следователь, в 2007 году уволился с должности начальника СЧ ГСУ.— “Ъ-Приволжье”). В апреле, по показаниям адвоката, их с Осокиным пригласили к следователю Шарову, который в конце рабочего дня сразу же оформил обнальщику переквалификацию обвинения, прекращение дела по амнистии и вынес постановление о возврате вещдоков. При этом Максим Осокин не соглашался на обязательное в этом случае признание вины — их догоняли в коридоре, убеждая признать вину, адвокат по телефону обсуждал это с замначальника СЧ ГСУ Натальей Черепановой. Написав следователю расписку в получении 44 млн руб., Максим Осокин вместе с ним и адвокатом пошли в канцелярию Следственной части забирать десяток инкассаторских мешков с изъятыми деньгами и грузить их в машину. По утверждению Сергея Зверева, изъятые деньги они не пересчитывали, а на следствии номера купюр не были переписаны и им отказали в ходатайствах об ознакомлении с вещдоками. Свидетель выразил твердую уверенность, что в полиции при возврате вещдоков могли «не доложить» деньги, рассказав, как в 2012 году после выемки оперативниками и УЭБиК 22 млн руб. в офисе банка «Богородский» на улице Яблоневой они потом не досчитались 9 млн руб. и даже ходили по этому поводу в суд.
Допрос свидетелей продолжится 13 февраля. Участники процесса выслушают версию Максима Осокина, которого доставят под конвоем: в 2015 году его арестовали по второму делу об обналичивании средств.