ИД «Коммерсантъ» организовал проведение делового завтрака по теме «Защита зарубежных активов и вопросы экстрадиции российских предпринимателей в случае уголовного преследования в России». Во время этого мероприятия с представителями российского бизнеса делились опытом Егор Носков, управляющий партнер юридической фирмы «Дювернуа Лигал», и Андрей Гусев, управляющей партнер юридической фирмы «Борениус».
Юристы говорят: в отъезде из страны есть много нюансов, если уехать по подозрению в совершении тяжкого преступления, то можно уже никогда не вернуться
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
В случае если в отношении российского бизнесмена заведено уголовное дело и существует вероятность того, что в отношении него будет избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, бизнесмен оказывается перед нелегким выбором: или уехать из страны и вывести активы, или остаться в стране и оказаться в большинстве случаев арестованным. Егор Носков говорит: «Каждый решает для себя сам, что он планирует делать: он остается и сражается с системой или он уезжает и организует свою защиту из места, в котором он находится в безопасности. Но в отъезде есть много нюансов: если уехать по подозрению в совершении тяжкого преступления, то можно уже не вернуться никогда».
Если бизнесмен принял решение уезжать и защищать себя, находясь за рубежом, то основной вопрос, который встает перед ним,— куда. Выбирая подходящую страну, коммерсанты должны в первую очередь обращать внимание на наличие в этой стране развитой правовой системы, в которой есть сформировавшаяся система независимого правосудия, чтобы у бизнесмена была возможность в состязательном процессе представлять доказательства и отстаивать свои права. Важно, чтобы это была не формально декларированная состязательность и независимость судебного процесса, только лишь зафиксированная в законодательстве страны, но чтобы ее подтверждали и судебная, и правоприменительная практика, и правовая традиция страны. «Нужно выбирать ту страну, где развита система независимого правосудия — и это крайне важно. Должны быть судья или коллегия судей, которые по практике и по своей традиции будут должны и захотят разобраться в этом деле, то есть понять, почему же российского гражданина хотят экстрадировать в Россию, а не формально отнесутся к этому»,— отмечает господин Носков.
Андрей Гусев добавляет: «Генеральная прокуратура России ежегодно направляет в разные страны более 600 запросов об экстрадиции лиц, и из них примерно от 30 до 60 запросов об экстрадиции оканчиваются выдачей (то есть до 10%). По свидетельству генерала Прокопчука (Александр Прокопчук —начальник Национального центрального бюро Интерпола Министерства внутренних дел РФ.— BG), который работал представителем в Интерполе, за пять лет России разными государствами было выдано около 900 человек — граждан России. При этом официально Россия имеет соглашения об экстрадиции только с 65 странами. Но это не значит, что остальные государства, являющиеся членами ООН, не выдают российских граждан по запросам об экстрадиции. Так, например, за пять лет Таиланд выдал России 39 человек, хотя договора об экстрадиции с Таиландом у России нет.
Господин Гусев отмечает: «Все чаще такие страны, как Чили, Камбоджа, Парагвай, Объединенные Арабские Эмираты, Бразилия, Эквадор, Доминикана и Ямайка, с которыми также у России нет договора о выдаче, выдают российских граждан». Конечно, эти страны не относятся к тем государствам, куда стремятся попасть российские олигархи, спасаясь от преследования в России, тем не менее, если их там обнаруживают местные органы полиции, то в этих странах для них велик риск оказаться экстрадированными в Россию.
При этом многие европейские государства, даже при наличии двустороннего соглашения с Россией об экстрадиции, все же взвешенно подходят к этому вопросу, а разбирательства, связанные с реализацией экстрадиционных процедур, порой занимают от нескольких месяцев до нескольких лет. И при определенных обстоятельствах судебные органы могут отказывать в выдаче российских граждан, усматривая в запросах политические причины или если представленная российским правоохранительными органами информация не в полной мере подтверждает причастность лица к противоправным действиям или если такие действия не признаются противоправными в данном государстве. Так, согласно приведенной Андреем Гусевым статистике, за период с 2003 по 2013 год Великобритания по тем или иным причинам отказала России в выдаче 33 человек.
Еще одним крайне желательным критерием выбора «безопасной» страны, куда коммерсант стремиться попасть, является наличие в этой стране судебной системы, предполагающей возможность применения к лицу мер принуждения, не связанных с лишением свободы, например, таких как залог.
Дело в том, что почти во всех странах в отношении лиц, попавших в список лиц, разыскиваемых Интерполом, действует порядок, при котором обнаружение такого лица (в том числе при проверке документов или, что неудивительно, по сообщениям соседей) в стране влечет его автоматический арест и содержание в тюрьме данной страны до завершения экстрадиционных процедур. Естественно, такой порядок не позволяет арестованному лицу в полной мере защищать свои интересы, тем более учитывая наличие, как правило, языкового барьера и особенностей (различий) правовых систем и судебного процесса.
Егор Носков говорит: «Единственная страна, где общее правило иное,— Великобритания». Только в Великобритании, если лицо не нарушает законов этой страны, въехало в страну на законных основаниях до того, как появилось в базе Интерпола, официально (как правило, через адвокатов) уведомило полицию Великобритании о том, что это лицо может быть запрошено другой страной по экстрадиционному процессу, такое лицо совершенно спокойно может находиться там без угрозы немедленного ареста, а значит, имеет возможность нанять необходимых в этих случаях юристов и адвокатов для представления своих интересов, в том числе для получения политического убежища. Именно поэтому безусловным лидером среди стран, в которые стремятся уехать российские бизнесмены, опасаясь экстрадиции в Россию, является Великобритания. Егор Носков рассказывает: «Открытый там нами пять лет назад офис фактически только этими вопросами и занимается».
Других стран, аналогичных Великобритании, фактически нет. Егор Носков отмечает: «Перед преследуемым лицом встает вопрос — как в Англию попасть. Потому что никто уголовного дела в отношении себя не планирует». Так, например, если человек по запросу Интерпола будет обнаружен в США, рассмотрение в суде вопроса о его экстрадиции, скорее всего, будет состязательным и справедливым, но при этом нет гарантии, что в ожидании экстрадиционного процесса он сможет остаться на свободе, внеся залог, а не проведет все это время в американской тюрьме. Тем не менее США и Израиль стоят на втором месте среди стран (после Великобритании), куда стремятся попасть беглые бизнесмены.
При этом важным фактором, существенно влияющим на выбор той или иной страны, является факт получения лицом паспорта этой страны, а для стран шенгенской зоны — паспорта одного из европейских государств (естественно, полученного на законных основаниях). Так как, например, случаи удовлетворения Израилем запросов об экстрадиции россиян есть, но при этом Израиль, скорее всего, не согласится экстрадировать своего гражданина. Также практика показывает, что в государствах, в которых судебная власть является в большей степени политически ангажированной, вероятность выдачи российских граждан, даже получивших паспорт такого государства, по запросам об экстрадиции, как правило, также значительно выше, чем в странах с независимой судебной властью.
При этом, как отмечают эксперты, выбор Великобритании в качестве безопасной страны имеет ряд сложностей, в том числе вопрос законного въезда и проживания в ней, так как шенгенская виза не дает возможности в ней постоянно проживать, инвестиционные визы Великобритания больше не выдает. Политическое убежище еще возможно получить, но по словам экспертов, на запросы о ее выдаче в Министерстве внутренних дел этой страны практически в 100% случаев отказывают. Лицу в таких случаях остается только одна возможность ее получить — обжаловать отказ в английский суд, на что требуется, во-первых, продолжительное время (от несколько месяцев до двух лет), а во-вторых существенные финансовые затраты. Егор Носков подсчитал: «Финансовые затраты на эти процедуры могут легко составить миллион фунтов». При этом обычно заявителю еще и необходимо внести сумму залога для возможности оставаться на территории Англии — в размере 100–200 тыс. фунтов. Что примечательно, эта сумма не зависит от размера состояния бизнесмена, попросившего политического убежища. Для сравнения, например, в Австрии аналогичный залог по одному из дел составил миллион евро.
Помимо поиска безопасной страны для защиты от экстрадиции, многие коммерсанты используют иностранные юрисдикции как для защиты своих бизнес-активов, так и для обращения взыскания на активы контрагентов. В качестве места разрешения споров с контрагентами в указанных случаях часто выбираются или Высокий суд Лондона или Лондонский арбитраж, а также иногда арбитражные институты в Стокгольме, Париже, Вене и Цюрихе. Выбор иностранной юрисдикции обусловлен рядом объективных причин. «Договоров об оказании правовой помощи у России не очень много, а по принципу взаимности судебные решения исполняются не часто»,— отмечает господин Гусев. Если дело выиграно в российских судах, у лица возникают сложности в исполнении решения, особенно если активы находятся за рубежом и его исполнение требуется за рубежом. Поэтому часто задача сводится к тому, чтобы попытаться перенести рассмотрение дела в иностранный суд или арбитраж (в одну из европейских стран, например, в Великобританию, или США — в меньшей степени в связи с удаленностью и дороговизной), особенно если активы находятся там у другой стороны. «Достаточно перспективно получить там решение суда, допустим английского, и пытаться его использовать, в том числе против активов здесь. А если это арбитраж, то еще по Нью-Йоркской конвенции попытаться исполнить на территории России или одной из стран, которые присоединились к этой конвенции, например, стран СНГ,— говорит господин Гусев.— Результатом успешной деятельности английских юристов, которые последовательно осуществляют “экспорт” своего права и судебной и арбитражной юрисдикции, является то, что без преувеличения 90% всех международных коммерческих споров с участием сторон из стран бывшего СССР рассматриваются в Лондоне.»
Как правило, для возможности разрешения спора в суде или арбитраже в Англии в контракты включается соответствующая оговорка, но даже если ее нет, в отдельных случаях обращение в Высокий суд также может быть возможно. Господин Гусев говорит: «Для того чтобы оказаться в английском суде, необходимо, чтобы у вашего дела, у вашего конфликта был nexus (связь) с Великобританией». Если, например, стороне по делу удается доказать наличие существенной связи контракта или стороны контракта с территорией Великобритании (например, имущество ответчика находится на территории Соединенного Королевства, исполнение контракта каким-то существенным образом связано с территорией этой страны или Великобритания является местом жительства ответчика). Андрей Гусев обращает внимание: «Доказательства английским судом принимаются любые, почти любые, в том числе и видеосъемка и видеонаблюдение,— это не российские правила о допустимости и относимости (к делу) доказательств».
После подтверждения юрисдикции английской стороны начинается сбор информации об активах противоположной стороны. «Необходимо знать, против чего (какого имущества) мы будем исполнять соответствующее решение»,— говорит он. Для этого необходимо нанимать детективов, которые оказывают такие услуги. После поиска активов вторым шагом является получение обеспечительных мер. Андрей Гусев поясняет: «Когда ты борешься с кем-то, часто первое, что ты делаешь,— ты пытаешься арестовать актив. Ты должен обязательно попытаться получить обеспечительные меры, чтобы иметь возможность, выиграв дело, произвести взыскание — иначе актив могут “увести”, пока спор рассматривается судом или арбитражем». Например, рассмотрение дела в Англии позволяет истцу применять широкий спектр обеспечительных мер: от судебного приказа об обыске, или о раскрытии всей информации об активах ответчика (чего нет в российском судебном процессе) — до приказа об аресте его активов, который может распространяться на имущество, находящееся как на территории Великобритании, так и за ее пределами, в какой-то конкретной стране или по всему миру. Также возможно требование не покидать территорию Великобритании (обязанность сдать паспорт) до завершения судебного процесса. Использование обеспечительных мер является обязательной составляющей английского (а часто и иного европейского) судебного или арбитражного процесса, так как они направлены на возможность исполнения принятого судом решения. Андрей Гусев рассказывает: «Перед тем как выносится решение о применении обеспечительной меры, другая сторона (и суд это, как правило, поддерживает) требует предоставления гарантий покрытия убытков, если дело будет заявителем проиграно. В этом контексте часто в депозит суда вносятся очень крупные суммы». Используется также такая обеспечительная мера, как назначение управляющего активами, когда нет доверия, что использование активов будет добросовестным.
Как правило, для возможности получить обеспечительную меру в виде ареста активов, необходимо, чтобы судья мог полагать, что возможность выиграть дело составляет более 50%. «Принимаются во внимание риск вывода активов, финансовое положение оппонентов, характер деятельности, через офшор ли действует, поведение после предъявления иска. Очень важно, связан ли предмет иска с мошенническими действиями или не связан»,— заключает господин Гусев.