США ввели новые санкции против Венесуэлы и заблокировали активы государственной нефтегазовой компании страны на $7 млрд. Таким образом в Вашингтоне надеются вынудить действующего президента Венесуэлы Николаса Мадуро передать власть оппозиции. Ситуация в стране усложнилась на прошлой неделе, когда оппозиционный лидер Хуан Гуаидо провозгласил себя главой государства. Его поддержали большинство стран Южной Америки, а также США и Канада. Россия же обвинила американцев во вмешательстве в дела Венесуэлы и поддержала Мадуро. Обозреватель «Ъ» Максим Юсин задумался о том, как дальше вести себя Москве в отношении Каракаса.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
В том, что касается венесуэльского кризиса, Москва повела себя абсолютно предсказуемо. Она полностью, безоговорочно поддержала президента Николаса Мадуро, ухода которого требуют США, Европа и большинство государств Латинской Америки. Альтернативы, в общем-то, не было. Кого еще поддерживать? Молодого оппозиционера Хуана Гуаидо, которого в Кремле считают политическим проектом США? Отказаться от союза с венесуэльскими властями, встававшими на сторону Москвы в самых деликатных вопросах? Даже Абхазию и Южную Осетию они признали, в отличие, кстати, от Кубы, которую привыкли считать главным союзником Кремля в регионе.
Русские своих не сдают — эту фразу можно назвать своеобразным девизом внешней политики Москвы в последние годы, особенно на фоне событий в Сирии.
На Ближнем Востоке Россия удачно сыграла на контрасте с США — те бросили на произвол судьбы своего верного союзника Хосни Мубарака в Египте, а Москва, напротив, вытащила из бездны Башара Асада, уже почти списанного со счетов.
И тут возникает ключевой вопрос — удастся ли столь же успешно, столь же эффективно действовать в Венесуэле, сумеет ли Кремль спасти осажденного со всех сторон Николаса Мадуро? К сожалению, шансов на это немного. Военное вмешательство Москвы в венесуэльский конфликт (по сирийскому сценарию) сложно себе представить. Слишком уж далеко находится Каракас — в регионе, где у России нет ни военных баз, ни аэродромов подскока.
Вступать в противостояние с США в Южной Америке — затея бесперспективная, обреченная на неудачу. И это в Кремле понимают. Что остается? Попытаться вытащить Венесуэлу из экономической пропасти. Но и здесь ресурсы Москвы ограничены: Мадуро и его предшественник Уго Чавес развалили экономику, добыча нефти по сравнению с началом правления Чавеса упала на две трети. А после введения жестких американских санкций вообще непонятно, как правительство Мадуро сможет распоряжаться доходами от экспорта энергоносителей. Продавать нефть не в США, а в Россию и Китай? Но как? Венесуэльские порты не приспособлены для приема супертанкеров, способных доставлять нефть на другой континент. Да и расчеты в обход доллара будет вести очень сложно.
Даже если к финансированию венесуэльских властей будет готов подключиться Китай, имеющий для этого гораздо больше возможностей, чем Россия, не факт, что ситуацию удастся стабилизировать. Слишком уж все запущено, слишком далеко зашел кризис.
В долгосрочной перспективе не видно, за счет чего Мадуро сумеет удержаться у власти.
И эта власть рано или поздно, в той или иной степени, неизбежно перейдет к оппозиции. И здесь, с точки зрения Москвы, важно, чтобы это произошло не в результате «цветной революции», а постепенно, эволюционно, желательно по итогам выборов.
Именно выборов требуют от Каракаса Запад и латиноамериканские государства. И, видимо, альтернативы выборам нет. Если их назначат, скажем, на конец года, это будет не самый плохой вариант. Согласие на выборы позволило бы Мадуро выиграть время, сорвать сценарий силового вмешательства в конфликт со стороны Бразилии, Колумбии или США, если такой сценарий существует. Кроме того, Мадуро мог бы попытаться сыграть на противоречиях внутри оппозиции, которая отнюдь не столь единая и сплоченная, как хотелось бы американцам.
Если в рамках компромисса с Западом и оппозицией Мадуро договорится, например, о проведении одновременно и президентских, и парламентских выборов, это дало бы его сторонникам шанс остаться если не у власти, то в большой политике, создав мощную фракцию в парламенте. Все-таки, несмотря на экономическую катастрофу, значительная часть населения по-прежнему поддерживает идеологию чавизма, пусть даже Мадуро проводит ее в жизнь не столь эффектно, как покойный Уго Чавес.
Такой вариант демократического, плавного выхода из нынешней тупиковой ситуации может стать вполне приемлемым для Москвы.
Тем более, если именно она выступит в качестве посредника, убедив власти Венесуэлы пойти на компромисс. В этом случае оппозиция не станет воспринимать Россию как однозначно враждебную силу, и у Москвы останется шанс сохранить хотя бы часть контрактов, которые в случае силового свержения Мадуро почти наверняка будут аннулированы. Конечно, это далеко не идеальный вариант. И нет уверенности, что американцы не «дожмут» новые власти в Каракасе, не заставят их отказаться от любого сотрудничества с Москвой. Но попытаться сыграть на дипломатическом поле можно и нужно, в том числе провести закулисные, непубличные переговоры с тем же Вашингтоном, с той же Европой.
Сейчас в Венесуэле Москва рискует потерять все. Активное посредничество дает шанс сохранить хотя бы часть того, что она сегодня имеет. Сохранить все, к сожалению, не получится. Соотношение сил слишком неблагоприятное. Но можно хотя бы попытаться минимизировать ущерб, сыграть на опережение. А встать в позу обиженных и возмущенных, обвинить Запад в экспансии и в экспорте очередных «цветных революций» Москва всегда успеет.