90 лет назад «Огонек» писал об избрании физика Петра Леонидовича Капицы в действительные члены Академии наук Великобритании. Такой чести до него из россиян удостаивался только профессор П.Н. Лебедев. «В настоящий момент английские физики, пользуясь услугами Капицы, приступили к изучению влияния сверхмощного магнитного поля на ядра атомов»,— писал «Огонек».
Капица был готов не только разгадать секрет атома, но и заставить работать освобожденную энергию
Фото: Архив журнала , Архив журнала "Огонёк"
Капица уже в те годы пытался овладеть энергией атома, вдохновляясь работами своего научного руководителя Эрнеста Резерфорда, тот исследовал радиоактивное излучение еще с конца XIX века.
«Человечество приобрело бы возможность не только превращения одного элемента в другой, например железа в золото, о чем мечтали еще средневековые алхимики, но и утилизации в промышленных и иных целях колоссальных запасов электрической энергии атомного ядра. Теоретический расчет показывает, что энергетические "руды", заложенные внутри атомов, превосходят самое пылкое воображение. Так, например, от разрушения атомов двухкопеечной медной монеты можно получить энергию, достаточную для того, чтобы все фабрики и заводы мира приводить в движение одну неделю».
Новаторство русского ученого заключалось в методе, с помощью которого он надеялся разрушить связи внутри атомного ядра. Капица придумал сверхмощный электромагнит, который создавал магнитное поле колоссального напряжения, но в минимальном пространстве. В это же самое время аналогичным путем шел и француз М.А. Коттон. Россиянин его опередил, сконструировав «прерыватель», позволявший пропускать ток в цепи только на сотую долю секунды.
«Огонек» счел, что теперь-то уж овладение энергией атома — вопрос завтрашнего дня. И ошибся: потребовалось еще 15 лет. Возможно, история пошла бы по иному пути, не потребуй Сталин возвращения Капицы в Москву в 1934 году. Ученый был вынужден оставить лабораторию в Кембридже и сотрудничество с Резерфордом. Он даже сменил сферу деятельности, переключившись на биофизику в институте Ивана Павлова, а после войны и вовсе попал в опалу из-за своего нежелания помогать Лаврентию Берии в создании атомной бомбы.