Взаимодействие судебной и законодательной систем в России можно описать в терминах диалектического материализма — при резком увеличении числа исков происходят качественные изменения правил. Один из важных переходов по всем признакам должен был произойти в 2018 году: на фоне массовой расчистки банковского сектора тяжбы Агентства по страхованию вкладов (АСВ) с гражданами, снявшими деньги незадолго до банкротства банков, стали массовыми, выявив серьезную проблему в регулировании. Но вопрос оказался неподвластен законам диалектики: анонсированные поправки по защите вкладчиков до сих пор не приняты, что чревато новым витком конфликта.
Фото: Коммерсантъ / Денис Вышинский
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
«В природе качественные изменения — точно определенным для каждого отдельного случая способом — могут происходить лишь путем количественного прибавления»,— писал Фридрих Энгельс в «Диалектике природы». В этом смысле систему защиты вкладчиков в России можно смело назвать природным явлением. Ибо на фоне низкого качества законотворчества при параллельной активизации усилий ЦБ по расчистке банковского сектора ее развитие во многом идет именно по этой схеме: возникает проблема, подаются иски, они становятся массовыми, корректируются нормы. Но иногда даже законы природы дают сбой.
По количеству банков пик расчистки пришелся на 2015–2016 годы, но судебные разбирательства — процесс небыстрый, и в целом ряде случаев волна гнева докатывалась до регуляторов спустя год-два. Одна из серьезных ударила в начале 2018 года, когда стали очевидными проблемы вкладчиков, которым «повезло» забрать деньги незадолго до отзыва лицензии у банка.
АСВ оспаривало снятие физлицами вкладов, если это произошло в течение месяца перед отзывом лицензии, а у банка тогда была картотека неисполненных платежных поручений других клиентов. Агентство расценивало это как подозрительную операцию, нарушающую права других кредиторов. Суды же критически относились к аргументам граждан, удовлетворяя иски АСВ. Вкладчикам нужно было вернуть деньги в банк, а затем обращаться за страховым возмещением и становиться в очередь кредиторов, если вклад превышал 1,4 млн руб. Причем из-за долгих процедур граждане сталкивались с проблемой, когда снятые деньги могли быть ими уже потрачены.
Такая практика существовала и раньше, но масштабы расчистки банковского сектора сделали ее действительно заметной. Только к вкладчикам Татфондбанка были поданы сотни исков. Но лишь после того, как ситуация попала в СМИ, а вкладчики, объединившись в союзы, пожаловались президенту, государство признало наличие проблемы. АСВ смягчило позицию и отозвало сотни исков, вкладчиков поддержал ЦБ, депутаты пообещали до конца года принять поправки, ограничивающие оспаривание операций по снятию вкладов.
Лицом к гражданам повернулись и суды. Сначала Верховный суд РФ вынес решение в пользу вкладчика банка «Унифин», признав, что нельзя отменять все сделки по снятию средств лишь потому, что они совершены в течение месяца до отзыва у банка лицензии. Судам надо учитывать добросовестность вкладчиков и не применять к АСВ пониженный стандарт доказывания, ведь слабой стороной здесь являются именно граждане. Затем начала разворачиваться практика и нижестоящих инстанций. В результате к концу года итоги судебных тяжб, например в деле Межтопэнергобанка, продемонстрировали, что подход судов кардинально изменился: доводы вкладчиков, которые раньше не работали, стали не просто приниматься во внимание, а ложиться в основу решений.
Однако вместе со смягчением правоприменения внесение поправок застопорилось — сначала участники законотворческого процесса погрязли в обсуждении величины уступок, на которые они готовы пойти, а затем про инициативу и вовсе забыли на фоне других важных дел. Можно было бы заключить, что все в порядке, просто заработал другой природный механизм и мы наблюдаем эволюционное явление: одна система (судебная) взяла на себя функцию другой (регуляторной). Тем более что ЦБ вроде бы снизил темпы расчистки банковского рынка.
Но судебная практика — дама изменчивая, и никто не сможет гарантировать, что подход к проблеме не будет снова пересмотрен. Сохранение старых норм закона остается фактором риска, а на подходе новые пострадавшие: банк «Югра» — крупнейший по числу вкладчиков игрок, у которого ЦБ за пять лет расчистки отозвал лицензию,— был признан банкротом только в октябре этого года, то есть все споры по нему еще впереди.