После открывшей 56-й Каннский фестиваль премьеры фильма Жерара Кравчика и Люка Бессона "Фанфан-тюльпан" (рецензию см. во вчерашнем Ъ) с исполнителем главной роли ВЕНСАНОМ ПЕРЕСОМ побеседовал АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
— Где вы научились боевым искусствам?
— Первый, кто дал мне урок фехтования, был Патрис Шеро. Мне было 23 года, я играл на сцене Гамлета, и пришел момент, когда пришлось сражаться с Лаэртом. Когда год назад Люк Бессон предложил поставить новую версию "Фанфана-тюльпана", мы пригласили хореографов, циркачей, специалистов по фехтованию. Я упражнялся по четыре-пять часов в день. Результаты вы видите.
— Как возникла идея пригласить Пенелопу Крус?
— Я был с ней хорошо знаком, даже дружен. Десять лет назад мы сыграли в одной картине брата и сестру, и в жизни тоже ощущаем родственность, к тому же я полуиспанец. Мы любим вместе смеяться и болтать. С первой встречи между нами что-то кликнуло, возникло то, что называют химией: я думаю, вы это тоже почувствовали в картине.
— Пенелопа сегодня — одна из самых востребуемых в мире актрис. Долго пришлось ее уговаривать?
— Она слишком молода и не видела старого "Фанфана-тюльпана". Я позвонил ей и долго рассказывал о Жераре Филипе, Джине Лоллобриджиде, а также о том, почему Бессон решил реанимировать этот старый сюжет. И она дала согласие сниматься уже через две недели. Что невероятно быстро при ее ситуации и ее обязательствах. Я, например, никогда не могу так быстро принять решение. Единственное условие, которое она поставила,— что ее не будут дублировать и примут ее французский с испанским акцентом.
— Лоллобриджида итальянка, Крус испанка. Это имело значение для роли?
— Да, средиземноморский дух. Лоллобриджида, кстати, была на вчерашней премьере.
— И как она отреагировала?
— Она подошла ко мне вплотную со своей большой грудью, пронзила черными глазами и воскликнула театрально, почти басом: "Браво! Ты такой хороший!"
— Какой фильм стал основополагающим для вашей карьеры в кино?
— "Индокитай". Я впервые снимался с такой большой звездой, как Катрин Денев. Она очень сильная женщина, настоящий лидер, при этом чрезвычайно женственная. Вместе с Катрин мы открывали эту удивительную страну Вьетнам, которая была еще тогда полузакрытой, где не было машин и многих других атрибутов цивилизации. Это было романтично, волнующе и очень полезно в профессиональном смысле: я впервые так глубоко прочувствовал свою роль.
— После того как вы сыграли в классических французских фильмах "Индокитай" и "Королева Марго", а позднее воплотили образы Дени Дидро и Фанфана-тюльпана, ощущаете ли вы себя символом французского актера?
— Приходится. В последнее время все больше внимания уделяю комедии: это новая стадия моей карьеры. А саму карьеру предпочитаю делать во Франции. Я снимался и в Англии, и в США, но всегда чувствовал себя не в своей тарелке. И потом понял: если я силен на родной почве, буду силен и там. Если я слаб дома, то и за границей не добьюсь успеха. А вообще актер должен обновляться каждые десять лет, иначе становится неинтересно.
— Вам близок характер Фанфана?
— Близок тем, что я тоже выше всего ценю свободу и не приемлю никаких ее ограничений. Но я не столь легковесен, как Фанфан, и ощущаю жизнь более драматически.
— Многие восприняли "Фанфана" как сатиру на войну...
— Поверьте, фильм так не задумывался. Но его темы вечны, и когда развернулась война в Ираке, он оказался весьма актуальным. Я не верю, что можно принести мир и счастье с помощью бомб. Я вижу разрушенную страну, где некогда была одна из старейших цивилизаций, разграбленные музеи, умирающих детей. Да, хорошо остановить Саддама, но американцев интересовала прежде всего нефть. Все войны строятся вокруг бизнеса. Это моя личная точка зрения, хотя она и совпала с мнением правительства Франции.
— Часто ли вы задумываетесь о смерти?
— Я, как и все, страшусь смерти, что не мешает мне провоцировать судьбу. Я уже не юноша и успел потерять многих близких людей. Но жизнь так устроена: если ты беременна, то хочешь не хочешь — рожаешь; точно так же боишься не боишься — живешь.