«Мы сделали шансон, который слушать прилично»

«Коммерсантъ Стиль» представляет группу SPAM, продвигающую новый формат на отечественной сцене. Стартап-шансон играют сессионные музыканты с многолетней джазовой карьерой, а искрометные тексты для них пишет специалист по коммуникациям Игорь Писарский. По ним плачут вечеринки ПМЭФа и шатры Давоса, их фанатами называют себя Ирина Хакамада и Алексей Кудрин, на «Открытых инновациях» в Сколково они взорвали зал, полный предпринимателей. О типологии образов стартап-среды с героями нашей фэшн-съемки в стиле «Большого куша» поговорила Елена Кравцун.

Лингвистический эксперимент

— Я была на вашем закрытом поэтическом баттле с поэтом Александром Лебедевым в рамках «Другой среды», и у меня сложилось ощущение, что вы литературоцентричный человек.

— Скорее языкоцентричный. Я с детства был читающим ребенком. В институте тоже многое крутилось вокруг песенок, поскольку я бренчал на гитаре. Но поэтом я себя не мню. Настоящий поэт — существо, создающее новые смыслы. А для меня стихи — рифмоплетство, логическая задачка, забавный пазл, не более того.

— Вы вдохновляетесь творчеством кого-то из известных поэтов?

— Я вырос под обаянием Пастернака, потом открыл для себя Бродского. Есть и современные поэты, которые мне близки. Но по-настоящему я люблю книги, а поэзия для меня прикладной жанр.

— Все песни из репертуара SPAM на злобу дня. Как пишете тексты? Вы берете инфоповод и играете с ним или тема песни рождается из обсуждений в Facebook, дружеских чатов?

— Термин «стартап-шансон» я впервые увидел в интернете и подумал, что неплохо было бы сочинить песенки по шуткам, которые гуляют в среде айтишников и стартаперов. Некоторые названия даже придуманы не мной. Например, тайтл песни «Не прессуй меня, инвесторок» пришел из сети. Я просто взял тему и сочинил песню. Не нужно выдумывать образы — они уже существуют. Интернет-мемы и персонажи приходят сами. Например, тема песни про очередной развеселый корпоративчик лежит на поверхности, и те, кто трудится в корпоративной среде, ее сразу поймут. Или песенка «Кортеж», в которой спешащий на работу сисадмин подрезает президентский кортеж. Сделали для президента проект «Кортеж», а я, каждый раз мотаясь с Новой Риги, как и половина москвичей, вижу, как мимо меня на большой скорости проносятся эти лимузины. Всем знакомо, кто хоть раз вслед им смотрел. Или образ смышленого еврейского мальчика из песенки «Моня» — фактически назидательная педагогическая поэма, который разбогател и летает теперь на собственном самолете... Этот образ тоже выдумывать не нужно.

— Много ли времени вы проводите в интернете? С Telegram-каналами?

— Telegram, как и другими мессенджерами, я пользуюсь только для переписки. Посматриваю Facebook. Сейчас надо спрашивать: «Сколько времени вы проводите без интернета?» Например, сплю я без интернета. (Смеется.) Но вообще я не страдаю от интернет-зависимости: не переживаю, что будет, если пропущу звонок, останусь без телефона, не проверяю ежеминутно свою почту, не обновляю профиль, чем страдают некоторые мои знакомые. Да, я просыпаюсь, захожу в интернет и читаю новости. Но интернет-маньяком меня не назовешь.

— Рынок стартапов в России не столь велик, если сравнивать его с американским или азиатским...

— Он не такой уж и узкий, но даже при этой относительной узости породил свою субкультуру.

Меня интересует, собственно, не рынок стартапов, а лингвистические группы людей, появление которых эти стартапы спровоцировали в последнее десятилетие. У всех инновационных банкиров, людей, работающих на зарубежные компании, есть забавный сленг, пришедший с Запада и наслоившийся на жаргон айтишников, потому что ключевое количество стартапов лежит в сфере IT-технологий.

Мне хотелось соединить этот сленг с исторически сложившимся пластом городского романса и шансона. Сделать некое лингвистическое упражнение на заданную тему: вот есть мелодика шансона, есть сленг стартаперов и базовые условия блатной песни от первого лица. Через полчаса обычно песня вчерне готова, а «умца-умца» приходит само собой.

— Вы сами слушаете шансон?

— Мимо дворовых песен, классического блатняка, Высоцкого или Галича, мимо авторской песни никто из нас, конечно, не прошел. Но то, что ассоциируется у большинства публики с шансоном сейчас и звучит на одноименном радио, мне не близко. У нас же не только тексты полны аллюзий, но и музыка. Аранжировки прекрасны тем, что один услышит балканские мотивы или музыку парижских бульваров, другой — еврейские или цыганские напевы. Вообще, для меня стартап-шансон привлекателен как раз тем, что это история постмодернистская и вполне интеллигентная. В том же смысле, что и песни Шнура. В них довольно много смыслов, и каждый человек слышит в них что-то свое. А ключевое в постмодернизме — множественность интерпретаций.

— Лирический герой, который выступает в ваших песнях, кто он?

— Их несколько. Могу охарактеризовать своего лирического героя исчерпывающе: это точно не я. (Смеется.) Но при этом у меня нет ни одного выдуманного персонажа. Герои наших песен — те, кто нас сегодня окружает.

— На мой взгляд, в репертуаре группы точно есть хит — песня «Настя Рыбка». Как она родилась?

— Сразу после истории с этой милой девушкой, анекдотичной и печальной одновременно. С одной стороны, был хайп, на который хотелось отреагировать. С другой — я увидел здесь трагедию любви. А с третьей стороны расположились олигархи, яхты, международные переговоры и все то, что ассоциируется с красивым образом жизни и высоким стилем. Все вместе смешалось в весенний городской романс о любви.

— О чем будут новые песни?

— Они пока еще не вошли в концертную программу. Есть, например, женская песня «Размывайся доля-долюшка» про тяжелую судьбу женщины--подруги бизнесмена, долю которого размывают злые инвесторы. «За мильоном мильон»,— страдает она. Это русский народный плач рублевской девушки. Есть дорожная песня «Помотала жизнь меня по фондам» — эдакий парафраз лирического героя на тему инвестиционных road show.

— Каким вы видите слушателя группы SPAM?

— Для себя я ответил на этот вопрос просто: если мне что-то нравится, то найдутся еще 3–5 тыс. человек, которым это тоже понравится. Стартап-шансон — проект, от которого я дистанцировался.

Я даю это интервью под своим именем, но скорее в виде исключения, потому что не хочу ассоциировать себя с этим проектом. Мне интересно им заниматься, но на самом деле я автор, предпочитающий оставаться за кулисами.

Кто целевая аудитория SPAM? С одной стороны, это платежеспособная, пассионарная аудитория продвинутых стартаперов и людей, работающих в офисе, столичные персонажи, ориентированные на западные стандарты культуры, а с другой — более широкая аудитория, которая выросла и прошла мимо шансона, потому что он всегда ассоциировался с уголовной лексикой. Принято считать, что слушать его не очень-то прилично в интеллигентных кругах, а мы хотели сделать шансон, который слушать прилично всем.

О музыкантах:

Бас-гитара Антон Горбунов — один из лучших джазовых басистов в стране. За его плечами — Уральская консерватория, работа с такими музыкантами, как Линда, Владимир Кузьмин, Эдуард Артемьев. «С Кузьминым я работал с 2003 по 2008 год, катался с ним в автобусные туры, мы были как бременские музыканты, а в 2005 году записали пластинку. С Валерием Сюткиным мы познакомились, когда играли квартетом с Игорем Бойко. Впоследствии сыграли с ним кремлевский концерт в 2002 году и потом выступали в течение года». Про себя Антон говорит, что он фанковый человек. Джеймс Браун, Джордж Клинтон, Tower of power — вот его любимцы. Про группу SPAM Антон говорит так: «У нас подобралась когорта людей, действительно весомых в музыкальном мире. Это не просто аккомпанирующий состав, каждый — "фирмач", полноценный солист. Мы все сидим в диапазоне "джаз-свинг-мануш" (европейское направление в джазе, цыганский свинг.— “Ъ Стиль”). Это направление открыл джазовый гитарист Джанго Рейнхардт, который, кстати, родился в семье кочевых цыган. А наш солист Руслан тоже цыган. Юмор этого проекта помимо действительно смешных текстов состоит еще и в том, что Руслан не певец и не был им никогда. Это случайное открытие. Он ведь всегда играл на перкуссии. Но эта роль сидит на нем как влитая».

Фронтмен Русик Серверный: «По матери я цыган из Бессарабии, она была певицей, а папа — джазовым пианистом. Я родился буквально на гастролях. С детства я хотел быть хоккеистом, но, получив травму, в 16 лет сел за барабаны. Когда филармонии закончились, я год в Москве похулиганил в стиле сериала "Бригада". Я вырос в Печатниках, и, несмотря на то что я из интеллигентной музыкальной семьи, неоднократно приходилось за себя постоять. Меня воспитала улица». В 1992 году он стал одним из основателей группы «Штар», много играл с Евгением Осиным, работал с группой «Премьер-министр», Лолитой, сотрудничает с Алексеем Чумаковым. Сам же обожает Earth Wind & Fire, на чьем московском концерте даже всплакнул. Сейчас также играет с Максимом Дунаевским. «Я же барабанщик, а в проекте стартап-шансон стал вокалистом. Сначала комплексовал, а потом во вкус вошел. У каждого времени есть свои герои, о кочегарах и плотниках есть песни, а почему же о стартаперах их быть не должно? Мы же хулиганы еще те, 18-летние пацаны внутри, поэтому мы отрываемся в музыке».

Аранжировщик и гитарист Анатолий Мачуленко: «Я учился в MBA, у меня была своя фирма, а потом я подумал: хватит, достаточно, и занялся музыкой профессионально. С Русиком мы познакомились в закрытом казино в 2007 году. Лет десять я дружу с Игорем Писарским, мы играли в его клубе "Петрович", именуя себя "Друзья человека", музыкант же друг человека.

Наш с Игорем известный в узких кругах творческий союз называется "Гарик и Уазик". Несколько месяцев назад родился проект стартап-шансона. Писарский просто наткнулся в интернете на шуточки программистов, а затем родились тексты. Игорь убедил тем, что появились новые виды бизнеса, которые определяют наше время. Мне нравится контраст, лежащий в основе ДНК нашего героя: ночью он майнит биткойны, днем работает в офисе, а в мечтах-то он вообще рок-звезда и альфач».

Аккордеонист Николай Мирошник: один из немногих джазовых аккордеонистов в России, шесть лет играл с Гариком Сукачевым и другими музыкантами. «Музыка жанра шансон действительно не сильно почитаема в академических музыкальных кругах. Николай делал аранжировки для оркестра Сергея Мазаева, принимал участие в записи многих саундтреков (среди известных — «Ликвидация», «Мама, не горюй», в фильме «Дом солнца» Сукачева как аккордеонист и как клавишник и даже снялся в роли камео в одном эпизоде). «Я люблю советскую музыку, ретро, народную песню. Люблю и Зыкину, и люблю Колтрейна» — вот такой диапазон.

Скрипач Андрей Чистяков продолжает клейзмерские традиции, работал в цыганских коллективах «Табор возвращается», «Цыганская ночь», начинал в коллективе Ляли Шишковой «Розы на снегу». «Попутно я работал в кафе "Маргарита" — знаменитое место, посещаемое иностранцами. Это на Патриарших прудах, чудесная, в булгаковском стиле расписная дверь, интерьер английской гостиной, мы со скрипачкой Катей Лимоно музицировали,— рассказывает Андрей.— Я наполовину цыган и еврей, а был воспитан как классический музыкант. Кстати, классические музыканты, такие как Ойстрахи, Коганы, среди предков имели клейзмерских музыкантов. То есть это профессия, которая сочетается с кровью. Для чего музыка? Чтобы приносить людям праздник в этот мир. Быть человеком, принадлежащим к касте праздника,— это дорогого стоит. Помните у Гёте в «Фаусте» — они пролетают над праздником с Мефистофелем, и он видит, как люди веселятся, и он завидует этому состоянию праздника. Клейзмер традиционно пользовался популярностью на Балканах, в Румынии, Австрии, Венгрии. В России же инструментальная музыка стала развиваться гораздо позже (XVII–XVIII века) и пришла из Европы. Хотя Иван Грозный играл на клавесине (получил в подарок) и был еще капельмейстером своего хора в сане священника.

Виталий Кись — выпускник Гнесинки и гитарист-виртуоз. Виталий сотрудничал с известными симфоническими оркестрами «Виртуозы Москвы», «Русская филармония», джаз-оркестром Фонда Олега Лундстрема, с джаз-оркестром «Фонограф» п/у Сергея Жилина, работал в оркестре мюзикла «Mamma Mia». Сегодня он играет со звездами российской world-music — Сергеем Старостиным, Аркадием Шилклопером, Иваном Смирновым.

Перкуссионист Артур Газаров также увлекается world-music и даже основал первую в России школу перкуссии «Самбатерия». Артур — один из самых авторитетных российских барабанщиков и перкуссионистов. Он работал в группе Леонида Агутина «Эсперанто», принимал участие в записи совместного альбома Леонида Агутина и легендарного гитариста Эла Ди Меола «Cosmopolitan Life», а также сотрудничал с Орландо Валле Маракой, Игорем Сарухановым, Сергеем Жилиным («Фонограф Джаз-бенд»), Максом Фадеевым, Сергеем Манукяном, группами «Звери», «А-Студио» и другими известными артистами.

Команда:

Автор идеи и продюсер: Елена Кравцун
Фотграф: Алексей Константинов
Стилист: Василиса Гусарова @ Style Supervision
Ассистент стилиста: Александр Лариков

Беседовала Елена Кравцун