Каннский фестиваль открылся показом фильма "Фанфан-тюльпан" и довольно лаконичным шоу, которое украсили несколько кинозвезд и ювелирные изделия фирмы Chopard. Из Канна — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
На каннском красном ковре, устилающем знаменитую лестницу, ждали Пенелопу Крус и надеялись, что она ступит на него вместе со своим бойфрендом Томом Крузом. Но испано-голливудская красавица заявила: "Не спрашивайте меня о нем, я даже не хочу произносить имени этого человека, потому что стоит мне что-то сказать, как все искажают и приписывают мне то, чего я не говорила". А вместо Круза на каннской сцене стоял ее партнер по фильму "Фанфан-тюльпан" Венсан Перес. Главный спонсор фестиваля Chopard, изготавливающий Золотую пальмовую ветвь, оснастил премьеру этой картины часами для Переса и роскошной брошью в виде тюльпана для Пенелопы.
Остальные герои вечера выглядели на их фоне скромно, даже входящая в жюри Мэг Райан, и выделялась только звезда индийского Болливуда Аишвария Рай в топе цвета фуксии и сверкающей юбке. Перед выходом жюри две балерины в белых пачках из бумаги с палитрами красок в руках изобразили абстрактный танец, по-видимому, символизирующий рождение искусства. Они беспорядочно наносили краски себе на тело и на одежду. Фестивальный дворец заполнили рисунки Жана Кокто (самые приличные и невинные из них), а на набережной Круазетт весь вечер звучала музыка из фильмов Федерико Феллини.
"Фанфан-тюльпан" тоже был призван поддержать ностальгическое настроение, но оказался сделан без вдохновения, по методу его продюсера Люка Бессона, который рассматривает кино как подобие "Формулы-1" или других спортивных гонок. Его серия "Такси" действительно обгоняет многих по прокатным сборам, но в кино это не единственный показатель успеха. Режиссер Жерар Кравчик, снявший и "Такси-3", и "Фанфан-тюльпан", выше посредственного уровня не поднимается. Старый искрометный "Фанфан" выражал дух времени, а новый не выражает ничего. Пенелопа Крус, может, и в силах по внешним данным конкурировать с Джиной Лоллобриджидой, но белозубый и необаятельный Венсан Перес не Жерар Филип.
По поводу 56-го Каннского фестиваля ходили скептические слухи. Некоторые эксперты вообще высказывали опасение, что война в Ираке, разлад между Францией и США, усилившаяся опасность терроризма и эпидемия атипичной пневмонии сведут на нет бизнес на главной киноярмарке мира. Другие говорили, что из-за политического фрондерства французы превратили фестиваль этого года в "винтажный" для своего национального кино. Ремейк "Фанфана-тюльпана" на открытии плюс шесть французских фильмов в конкурсе (из двадцати), а по существу даже девять, если считать копродукцию. Критиковали президента Жиля Жакоба и руководителя отборочной комиссии Тьерри Фремо за то, что нет больших американских картин и фестиваль поэтому превращается в гетто для киноманов.
Но все оказалось не так страшно. Бизнесмены приехали, в том числе из США и Юго-Восточной Азии, гостей ознакомили с повышенными правилами безопасности; вчера прошла премьера "Матрицы: перезагрузки", и фестиваль покатился. Первый день, как обычно, для многих вышел комом: кто-то стал жертвой транспортной забастовки во Франции и заночевал в Париже, кому-то не выдали аккредитацию, уверив, что она уже была получена его двойником, но все эти мелочи жизни на второй день забыты.
Журналисты пришли на пресс-просмотр картины "Тот день" Рауля Руиса, бывшего советника по кино Сальвадора Альенде, чилийского эмигранта, сделавшего карьеру во Франции и ставшего даже культовым режиссером. Несколько лет назад в Канне перед пресс-показом любой картины (не обязательно Руиса), когда гас свет, можно было услышать громкий выкрик фанов "Рауль!". Но фильмы режиссера-сюрреалиста стали все более заумными и все менее эмоциональными (это сполна относится и к "Тому дню"). Круг поклонников режиссера уменьшился, новое поколение журналистов вообще с трудом представляет, кто это такой. И робкий выкрик "Рауль!" на вчерашнем показе напоминал слабый всхлип хиреющего авторского кино.