В сороковом докладе московского представительства Всемирного банка об экономике России не обнаруживается причин для роста ВВП выше потенциальных 1,5–1,8% в среднесрочной перспективе — даже при среднегодовой цене нефти выше $70 за баррель. Ускорение потенциального роста до 3% и выше в год возможно с 2028 года, но при условии повышения факторной производительности, отмечают аналитики банка. Этому, однако, противоречит наблюдаемая концентрация экономической активности в руках государства.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Хотя Всемирный банк (ВБ) ждет формального ускорения годовых темпов роста экономики РФ с 1,6% в 2018 году до 1,8% в 2020 году, единственным фактором, который будет способствовать этому, остается относительно высокая цена нефти. По темпам роста РФ по-прежнему будет заметно отставать от среднего значения в странах с развивающимся рынком и формирующейся экономикой (4,6%), скорее совпадая по темпам роста со странами с высоким уровнем доходов (1,7%).
Впрочем, риски того, что и эти оценки завышены, слишком значительны. Помимо вероятного усиления санкций и ухудшения внешней конъюнктуры (в ВБ уверены, что «подушек безопасности» для сглаживания внешних шоков у РФ достаточно) растут и внутренние риски — инфляционные, бюджетные и банковские, справиться с которыми будет сложнее. «Российский банковский сектор остается довольно слабым: уровень банковских резервов в России ниже, а коэффициент проблемных кредитов выше, чем в других странах БРИКС»,— говорится в докладе. На этом фоне доля накопленной задолженности по банковским кредитам в располагаемых доходах населения растет и, по оценкам экономистов ВБ, сейчас превышает уровень 2014 года, достигнув исторического максимума в 25% годовых доходов граждан.
Теоретическую возможность повышения потенциальных темпов роста ВВП до уровня выше 3% для РФ в ВБ видят не раньше 2028 года при условии не только повышения пенсионного возраста, но и усиления притока мигрантов, ускорения роста инвестиций и увеличения совокупной факторной производительности (труда, капитала, технологий, инфраструктуры и институтов).
При этом последнее требование — основное, так как 1% прироста общей факторной производительности приводит к росту ВВП также на 1%. При этом в беседе с “Ъ” директор и постоянный представитель ВБ в РФ Андраш Хорваи признал, что текущие тенденции консолидации в российской экономике противоречат развитию конкуренции, инноваций и, соответственно, производительности. Например, по данным доклада, степень концентрации банковского сектора и доминирование госбанков растут: пять крупнейших банков контролируют 60% всех активов банковской системы (в конце 2013 года — 52%). В целом доля госбанков составляет почти 70% активов банковской системы.
Не слишком успешны были и попытки диверсификации российского экспорта: доля нефти и газа в нем в 2017 году составляла более 59%. И хотя с 2014 по 2017 год удельный вес десяти ведущих линеек продукции в общем объеме экспорта товаров снизился, этот процесс в России (как и в Казахстане) шел в основном за счет действующих, а не новых линеек продукции: доля энергоресурсов сократилась, а доля старых линеек неэнергетического экспорта выросла (см. график). Послужило экстенсивной диверсификации и снижение цен на нефть (цена Brent упала со $108,9 за баррель в 2013 году до $54,4 за баррель в 2017 году), что сократило удельный вес энергоресурсов в объеме экспорта в ценах 2013 года с 70,2% в 2013-м до 65% в 2017 году. Из-за этого уровень интеграции РФ в мировую экономику не претерпел существенных изменений по сравнению с 2013 годом — доля страны на мировом рынке конечной и промежуточной продукции обработки осталась той же, заключается в докладе.