Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич рассуждает о том, стоит ли Патриаршему совету браться за составление перечня главных произведений русского искусства.
Фото: myhistorypark.ru
В Большом Манеже прошла выставка «Сокровища музеев России», на которую из 50 столичных и провинциальных хранилищ прибыли 280 экспонатов. Мероприятие проводилось в рамках XVII церковно-общественной выставки-форума «Православная Русь — ко Дню народного единства». Признаюсь, что предыдущие 16 выставок-форумов прошли мимо меня, а уж такой масштабной акции по показу произведений искусства, отобранных Патриаршим советом по культуре, думаю, ранее никто не видывал.
На входе зрителей встречала чудотворная икона из Псково-Печерской лавры, к которой вела длинная очередь из желающих приложиться. Пройдя через аванзал, где расположились датированные XVIII-XIX веками иконы — довольно поздние с искусствоведческой точки зрения, — мы последовательно продирались сквозь бесконечные отсеки с портретами вельмож, царей, а позднее и разночинцев. Следом за молодыми юношами-экскурсоводами в рясах, которые водили по выставке, мы проходили сквозь ряды церквей (в творчестве каждого русского пейзажиста присутствует этот сюжет) в сопровождении рек и речек, озер и болот, а иногда и морских берегов. Попадали в небольшой зал под названием «Русский авангард», где располагались исключительно работы представителей этого радикального направления, относящиеся к фигуративному искусству. Наслаждались сценами социальных триумфов 1920-х-1950-х годов с демонстрациями и «новым человеком». Заканчивали залом «Искусство 1960-х-1980-х годов», отмеченных торжеством так называемого «сурового стиля». На 1980-х годах процесс развития современного российского искусства по версии РПЦ завершается. Далее то ли ничего не было, то ли отношение к этому «ничего» пока не определено в Патриаршем совете по культуре.
Такова история русского искусства по версии Московской патриархии. Сама идея ее составить кажется мне странной: все-таки секулярное и религиозное искусство — вещи совсем разные, с различными принципами, референсами, даже историческими традициями, если не погружаться вглубь веков. Последние примерно 300 лет в России эти две ветви развивались совершенно независимо. Иногда они пересекались — скажем, в случае Нестерова или в наши дни Глазунова, — но чаще расходились в диаметрально противоположных направлениях. Поэтому практика, при которой Патриарший совет отбирает, что оставить в истории отечественной культуры, выглядит ересью.