Россия и Германия оказались в одной упряжке стран, пытающихся, вопреки Америке, сохранить Иранскую ядерную сделку. Но в их плане пока удается далеко не все. Политолог Вероника Вишнякова — о возникших проблемах.
Фото: Коммерсантъ / Павел Кассин / купить фото
Фото: Фото из личного архива
О выходе из иранской ядерной сделки президент США Дональд Трамп заявил еще в мае. Соглашение, над достижением которого его участники работали на протяжении десяти лет, было разрушено в одночасье. Фактически сделка еще существует, но в условиях восстановления санкций США в отношении Ирана ценность ее минимальна. Оставшиеся участники, несмотря на попытки сохранения сделки, не могут предложить Тегерану те экономические преференции, которые бы позволили ему нивелировать эффект от рестрикций Вашингтона. Будущее соглашения по-прежнему остается неопределенным.
Свое отношение к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) по иранской ядерной программе, предполагающему снятие всех санкций с Ирана в обмен на ограничение его ядерной программы посредством международного контроля, президент США выражал неоднократно. Трамп называл это соглашение не иначе как «ужасной сделкой», «худшей в истории США», которая не препятствует разработке ядерного оружия Тегераном. Несмотря на регулярные подтверждения со стороны МАГАТЭ о том, что Иран выполняет взятые на себя обязательства, подобные заявления Трампа вполне ожидаемы и находятся в русле его политики противодействия Тегерану и одновременного укрепления союзнических отношений с Израилем, придерживающимся еще более радикальных взглядов в отношении иранского режима. По словам Трампа, Вашингтон нацелен на заключение нового соглашения, которое охватывало бы не только ядерную, но и ракетную программы Ирана, а также учитывало его деятельность в Ближневосточном регионе. Для реализации такого плана американский президент решил использовать уже привычную ему стратегию максимального санкционного давления, которая продемонстрировала определенные успехи в переговорах с КНДР, а также активно применяется на российском направлении. Не исключено, что одной из целей санкций является также смена режима.
И действительно, первая волна санкций, вступивших в силу в августе, привела к обострению ситуации в стране и потере доверия населения к политике президента-реформатора Хасана Роухани, при котором был заключен СВПД. Тем не менее наметившийся не только общественный, но и политический раскол не преодолел точку невозврата даже после второй, наиболее существенной волны санкций, которая последовала в начале ноября. Так, «второй пакет» напрямую затронул банковский и нефтегазовый секторы, привел к отключению Ирана от SWIFT.
Вопреки ожиданиям американского президента, Великобритания, Германия и Франция, являющиеся участниками СВПД, не приняли сторону Трампа и встали на защиту соглашения, хоть и с оговоркой, что разделяют озабоченности США в отношении ракетной программы Ирана и его деятельности на Ближнем Востоке, особенно на сирийском треке. Когда стало понятно, что избежать выхода Вашингтона из сделки невозможно, президент Франции Эмманюэль Макрон даже предложил свой, компромиссный вариант нового соглашения, до заключения которого должно было действовать старое. Однако все попытки не увенчались успехом, и начался процесс спасения сделки силами оставшихся участников и длительного торга между «евротройкой», США и Ираном.
Для начала «пятерка» стран-участниц, включая Китай и Россию, перераспределила обязанности США по СВПД, большая часть которых перешла к Великобритании. Страны ЕС, входящие в соглашение, заявили о намерении защитить свой бизнес, сотрудничающий с Ираном, от экстерриториальных санкций Вашингтона, выступив с идеей создать специальный механизм расчетов с Ираном (Special Purpose Vehicle). Предполагалось, что он сможет защитить финансовые трансакции европейских компаний, которые примут решение продолжить работу с Ираном после введения «второго пакета» санкций США. Первоначально механизм должен был быть запущен к 5 ноября, дате возобновления американских рестрикций, и касаться только европейских компаний. Но чем ближе приближалась дата, тем отчетливее вырисовывались контуры проблем, стоящих перед «евротройкой». Прежде всего крупный европейский бизнес, работающий с Ираном, начал массовый исход из страны, опасаясь санкций и логично выбирая США в качестве более приоритетного торгового партнера. Удержать кого-то было невозможно. Ставка делалась на малый и средний бизнес.
Со своей стороны Иран увязал соблюдение сделки с необходимостью ЕС обеспечить экономические выгоды для страны, которые свели бы на нет действие санкций. При этом Тегеран четко дал понять, что текущих усилий «евротройки» недостаточно. Демонстрируя свою готовность вернуться к разработке замороженной ядерной программы, иранцы приняли решение наращивать мощности по обогащению урана, а также пригрозили выходом из сделки в случае, если ЕС не удастся запустить механизм к установленному сроку. Сделать это не удалось. Главной причиной стало нежелание стран размещать штаб по контактам с Ираном на своей территории из опасения навлечь на себя гнев Вашингтона. Тем не менее работа над механизмом продолжается, объявлено, что к нему может присоединиться любая страна. Иран также пока не покинул сделку. Причиной тому можно считать не только надежду на страны ЕС, но и изменившуюся риторику Вашингтона. Изначальные обещания полностью перекрыть продажу иранской нефти сменились решением вывести восемь стран, включая Японию, Индию и Южную Корею, из-под действия экстерриториальных санкций.
Россия была единственным участником СВПД, который с самого начала безоговорочно поддержал Иран, открыто выступив против идеи Вашингтона о заключении нового соглашения.
Москва заявила, что Иран невозможно запереть в своих границах и игнорировать его интересы на Ближнем Востоке
Речь, конечно, шла о Сирии, где Тегеран является стратегическим союзником Москвы, выступая в поддержку президента Башара Асада. При этом Россия, как никто другой, опасалась опрометчивых действий Ирана в случае, если он будет загнан в угол, и регулярно проводила встречи с властями страны, убеждая их остаться в сделке. Вместе с тем реальных экономических предложений Тегерану, кроме перехода на расчет в нацвалютах, публично Москвой сделано не было.
Создавшуюся ситуацию можно назвать безвыходной. Участники сделки за последние полгода так и не смогли объединиться и выработать совместный план действий по защите Ирана от американских санкций. Реальные шансы, что «евротройка» все-таки выберет страну, которая подпадет под удар Вашингтона, и запустит механизм, очень малы. Но даже в случае его запуска эффективность работы такого механизма не гарантирована, а охват компаний будет существенно меньше требуемого Ираном уровня. Перспективы новой сделки также ничтожны: Тегеран уже убедился в недоговороспособности Трампа и публично отказался от любых переговоров с США. Очевидно, что в Иране ждут президентских выборов 2020 года, чтобы вести диалог уже с новым американским лидером. Переговоры стран ЕС с Вашингтоном также не приносят успеха, а влияние России на Иран рано или поздно ослабнет под весом экономических проблем Тегерана. Китай реальной помощи Ирану пока тоже не предлагал. Таким образом, политические амбиции «пятерки» разбиваются об экономические факторы и лишь подтверждают доминирование Вашингтона. Сохранится сделка или нет — вопрос скорее риторический, ведь фактической выгоды ее участникам принести она уже не может.