Все, способные дышать дыхание

Линор Горалик

АСТ

Новая книга поэта, эссеиста и создателя Зайца ПЦ Линор Горалик — настоящий большой роман. Действие этой фантастической притчи происходит в Израиле. После загадочной катастрофы обретают речь животные — домашние и дикие, незаметные и экзотические (важную роль в романе играет карликовая лошадь фалабелла). Те, кого раньше можно было воспринимать как фон, теперь заявляют о своих желаниях и правах. Каждый человек оказывается перед выбором, что ему делать с этими непрошеными собеседниками в и без того разрушающемся мире. Автор говорит, что главный герой ее книги — эмпатия. Это может отпугнуть, показаться нравоучительным. Однако важная особенность текстов Горалик — они никогда не претендуют на интеллектуальное или этическое превосходство. Наоборот, каждая загадка и каждая боль в них становится общей, разделяется. Берясь за ее прозу, надо быть готовым к этому чувству причастности.

Равинагар

Роман Михайлов

Все свободны

Роман Михайлов — известный математик, а также мыслитель-эксцентрик, знаток индийской мистики, брейкдансер и деятель андерграундного театра. Помимо того, Михайлов опубликовал на сайте «Крот» три небольших романа. Это самая примечательная за последние годы история литературной славы, разворачивающейся без всякого участия журналов, издательств, критиков и фестивалей. В поле зрения культурной индустрии тексты Михайлова попали как предмет уже сложившегося культа, в котором почти сакральный трепет сочетается с иронией интернет-мемов. Роман «Равинагар» — главный из них. Жанровое определение тут довольно условно. Индийский травелог, духовная автобиография, трактат об освободительной силе шизофрении. Это несколько неказистый текст, принципиально не пытающийся выглядеть «профессиональной литературой» — и вместе с тем наполненный тонкими связями и сложными структурами. Скорее магический объект, чем художественное произведение.

Стихотворения

Пидоренко В.П.

Common place

Человек, или скорее сущность, называющая себя «лейтенант В.П. Пидоренко», пробралась в русскую литературу два года назад через Telegram-канал. Каждый день в нем появляются десятки стихов, описывающих физические и духовные приключения этого мистического работника московской полиции. Небольшая часть этого грандиозного массива выпущена книгой, внешне воспроизводящей оформление серии «Литературные памятники». Внутри присутствуют серьезная вступительная статья, справочный аппарат, комментарии. Прицел «в вечность» будто бы составляет комический контраст со стихами Пидоренко — неказистыми, изобилующими матом и безграмотными выражениями, написанными по самым ничтожным поводам. Тем не менее этот формат как нельзя более подходит той возвышенной графомании, что составляет сердце поэзии лейтенанта. У мелочности и злобы, которые направлены в его стихах против современного мира, есть обратная сторона — интимная, почти до порнографии, связь с поэтической традицией. При встрече с поэзией Пидоренко можно увидеть, как в ведре косноязычной блевоты рождается настоящая классика.

Сочувствующий

Вьет Тхань Нгуен

Corpus

Перевод: Владимир Бабков

Вьет Тхань Нгуен родился во Вьетнаме. После захвата Сайгона коммунистической армией его семья бежала в Америку. Там в 2000-х Нгуен сделал академическую карьеру, а в 2015-м выпустил свой дебютный роман, сразу превративший его в звезду и получивший десяток премий, включая Пулитцеровскую. «Сочувствующий» — нечто вроде трагического плутовского романа: история двойного агента, работающего разом на Северный и Южный Вьетнам и постепенно все больше путающегося в собственных убеждениях. В двух словах сюжет пересказать невозможно, но особенно критики выделяют линию, в которой герой становится консультантом голливудских продюсеров при съемке героического фильма о все еще идущей войне. «Сочувствующий» вступает в открытую полемику с привычной картиной вьетнамской войны в западной культуре. Однако серьезный антиколониалистский пафос тут сочетается с изрядной долей постмодернистской иронии.

Головокружения

В.Г. Зебальд

Новое издательство

Перевод: Елизавета Соколова

За последние несколько лет В.Г. Зебальд превратился в России из писателя, известного совсем немногим, в классика, одного из главных фигурантов интеллектуального канона. Теперь на русский переведен его первый роман — «Головокружения» 1990 года. Книга эта чуть менее сокрушительная, чем «Кольца Сатурна» и «Аустерлиц», но тоже завораживающая. Именно в ней Зебальд изобретает свой стиль: мерцающий между документом и художественным текстом, комментарием к случайно найденным изображениям и исповедью, сухим отчетом о путешествиях и плачем по исчезающему миру. При этом структура здесь еще более призрачная, чем в более поздних романах. Вместо сквозного сюжета — ряд перекликающихся эпизодов, всполохов того самого чувства головокружения. Среди героев — Стендаль, Кафка и Казанова.

Красота — это горе

Эка Курниаван

Фантом Пресс

Перевод: Марина Извекова

Эка Курниаван — самый известный писатель современной Индонезии и первый индонезиец, номинированный на Букеровскую премию. Это неудивительно: его роман 2002 года «Красота — это горе» — идеальная книга, чтобы представлять экзотическую страну перед остальным миром. Западные критики в один голос называют его индонезийской версией «Ста лет одиночества». Роман сделан по всем канонам магического реализма: эпический размах и ускользающее лукавство, трагическая история страны, самоэкзотизирующая ирония, а также обилие призраков, мертвых предков и других мистических созданий. Индонезийский ХХ век с его колониальными травмами, революциями, кровавыми геноцидами и попытками выжить в этих волнах насилия рассказывается через историю прекрасной проститутки Деви Айу и ее многочисленных дочерей.

Эмпайр-Фоллз

Ричард Руссо

Фантом Пресс

Перевод: Елена Полецкая

Самая известная книга американского писателя Ричарда Руссо — типичный «большой американский роман»: медленное повествование о простых судьбах и главная новинка для ценителей реалистической прозы. Место действия: вымышленный город с говорящим названием Эмпайр-Фоллз — когда-то процветающий промышленный центр, теперь депрессивное местечко с разваливающейся экономикой. Главный герой — печальный разведенный менеджер кафе. Вокруг него — еще два десятка в разной мере несчастных персонажей. Они безнадежно ищут любви и смысла, мучают друг друга, но в душе остаются хорошими людьми. В 2002 году Руссо получил за роман Пулитцеровскую премию, в 2005 вышел одноименный сериал с Эдом Харрисом, Хелен Хант и Полом Ньюманом.

Мастерская подделок

Габриэль Витткоп

Kolonna Publications

Перевод: Валерий Нугатов

Габриэль Витткоп — классик самой макабрической версии французского авангарда, ниспровергательница гуманистической морали, певец некрофилии, изощренных способов суицида, всех представимых и непредставимых зверств — и одновременно невероятно изысканный стилист. Благодаря издательству «Колонна» на русском языке существует практически весь корпус ее текстов. Небольшая книжка «Мастерская подделок» вышла во Франции только в этом году — через 16 лет после самоубийства автора. Это упражнения в бесчеловечном изяществе: 20 маленьких текстов, каждый из которых представляет собой подражание одному из любимых авторов Витткоп. Хорошо узнаваемые манеры тут оказываются способом рассказать очередные чудовищные истории. В галерее учителей — Петроний, Вольтер, Пруст, Кэрролл, Роб-Грийе и главные вдохновители Витткоп: де Сад и Гофман.

Мадам Потифар

Петрюс Борель

Ладомир

Перевод: Анастасия Миролюбова

Новый том в настоящих «Литературных памятниках». Петрюс Борель — представитель младших французских романтиков, носивших прозвание «неистовые». Даже среди них он выглядел фигурой не первого ряда. Аляповатые, исполненные пафоса, насыщенные кровавыми и непристойными подробностями книги Бореля вызывали у современников главным образом усмешку. Первым человеком, который увидел в этой комичной фигуре большого писателя, был Бодлер, по-настоящему ввели Бореля в канон сюрреалисты. «Мадам Потифар» — вариация готического романа, в котором место таинственного замка играет Бастилия. Там накануне Французской революции томится сошедший с ума благородный ирландец Патрик. В многостраничной истории его злоключений социальная несправедливость работает вместе с властью рока. Под именем мадам Потифар, египетской царицы, соблазнявшей библейского Иосифа, Борель выводит маркизу де Помпадур. Также в действии принимают участие маркиз де Сад и другие важные фигуры французского XVIII века.

Стальной альков

Филиппо Томмазо Маринетти

Циолковский

Перевод: Ирина Ярославцева

+

Поваренная книга футуриста

Издательство Европейского университета

Перевод: Ольга Соколова и Аннализа Ди Санто

Основатель итальянского футуризма переживает в России самый заметный с начала прошлого века всплеск интереса. Сейчас вышли переводы еще двух его книг. Написанный в 1921 году «Стальной альков» — образцовый футуристический роман: повествование о подвигах лейтенанта Маринетти на полях Первой мировой, страстный гимн насилию, переходящий то в патриотическую глоссолалию, то в технопорнографию. Вторая книга, написанная Маринетти в соавторстве с его младшим соратником Луиджи Коломбо,— произведение еще более эксцентричное. Вышедшая в 1932 году книга «Футуристическая кухня» — попытка выработать национализм, альтернативный официальному фашизму, основной которого будет полная ревизия итальянской кулинарии. По форме это действительно сборник рецептов. По сути — поэтический призыв к решительному изменению мирового порядка за столом.

Фронт

Лариса Рейснер

Common place

+

Аничкина революция

Наталия Венкстерн

Common place

Две новые книги в недавно запущенной издательством Common place серии «?», посвященной забытым русским писательницам. К Ларисе Рейснер это определение применимо с оговорками. Ее помнят как роковую женщину-комиссара, прототипа героини «Оптимистической трагедии», возлюбленную Гумилева, одну из самых заметных фигур на пересечении модернистской литературы и революционной политики. При этом сами тексты Рейснер мало кто читал. Это издание, включающее документальные повести, незаконченный «Автобиографический роман» и избранные критические очерки,— первое за многие годы. В отличие от Рейснер, драматург Наталья Венкстерн — автор и правда забытый. Ее единственный роман, описывающий революционные события глазами молодой интеллигентной барышни, был запрещен почти сразу после публикации — отчасти за эротическую откровенность, отчасти, видимо, за некоторую амбивалентность в оценке новой власти.

Недопесок

Юрий Коваль

Издательский проект «А и Б»

Юрий Коваль занимает в русской культуре странное место. Его репутация классика детской литературы выглядит условностью. Однако его лукавые тексты и не взрослые, тем более — не подростковые. Именно на этой неопределенности играют издания Коваля в проекте «А и Б». Первой книгой были вышедшие два года назад «Приключения Васи Куролесова». «Недопесок» сделан подобным же образом: помимо самого текста — написанной в 1974 году повести о бегстве со зверофермы юного песца по кличке Наполеон Третий — тут настоящие научные статьи и объемный комментарий. Филологи Олег Лекманов, Роман Лейбов и издатель Илья Бернштейн поясняют реалии быта 1970-х, выискивают культурные аллюзии и политические намеки, сравнивают редакции текста. Все это носит несколько игровой характер, адресовано не совсем взрослым и не совсем детям — и в этом смысле органично прозе Коваля.

Места

Дмитрий Александрович Пригов

НЛО

+

Мысли

Дмитрий Александрович Пригов

НЛО

Издание самого большого собрания классика московского концептуализма началось пять лет назад. Устроено оно не по хронологическому или жанровому признаку, а как бы тематически: каждый том объединяет пучок мотивов, выделяет одну из доминант приговской работы. Предыдущие книги, «Монады», «Москва» и «Монстры», тоже появлялись к ярмарке non/fiction. Теперь выходят две заключительных: «Места» и «Мысли». «Места» — попытка картографии творчества Пригова. Тут и стихи о России, и знаменитые «Беляевские циклы», и восточные стилизации, и повесть «Только моя Япония». Второй том «Мысли» представляет Пригова-эссеиста, теоретика и собеседника: избранные интервью и разговоры с друзьями, комментарии к собственным стихам и проектам, мемуарные заметки и манифесты.

Против нелюбви

Мария Степанова

АСТ

В новой книге Марии Степановой собраны тексты, написанные в течение последних десяти лет и публиковавшиеся в журналах Weekend и Citizen K, на сайте OpenSpace. Все они — о других: поэтах и музыкантах, классиках и друзьях. Герои: Александр Блок, Марина Цветаева, Сильвия Плат, Сельма Лагерлёф, Григорий Дашевский. Несколько курьезным образом в книгу входит и пронзительный текст о Майкле Джексоне. Степанова выступает тут как читатель, но не филологического толка. Ее интересует судьба человека, превращающаяся в текст, передающая ему свою форму, и судьба текстов, заставляющая людей не то чтобы изменить собственную жизнь, но как-то проснуться, занять новую позицию. Название, хотя играет и с выходившим год назад избранным Степановой-поэта «Против лирики», и со звягинцевским фильмом, все равно очень точно описывает ее подход. Внимательность к другим авторам здесь принципиально не разоблачительная, но и не почтительно-культурная. Она наполнена немного ироничной теплотой, какая и свойственна любви, стремлением встать рядом.

Волчье место

Елена Рачева

Common place

Сборник репортажей корреспондентки «Новой газеты» Елены Рачевой вроде бы принадлежат узнаваемому жанру мрачных историй о жизни русской глубинки. Однако от аморфного мрака обычных его представителей «Волчье место» отличает изящность, некоторая высокая анекдотичность самих сюжетов. Рачева рассказывает о том, как бывшие охранники, бывшие заключенные и их дети уживаются в сибирском городке, где когда-то был лагерь, что думают челябинцы о челябинском метеорите, как существует полузаброшенный городок, когда-то находившийся в центре строительства БАМа, и село Смеловка, где приземлился Гагарин. У всех этих сюжетов есть общая структура: они о местах, которые покинула большая история, но где все еще есть жизнь. В эту почти невидимую в масштабах страны жизнь после события Рачева вглядывается с настоящей любовью. К тому же для репортажной журналистики это непривычно хорошая проза.

Время кометы. 1918: Мир совершает прорыв

Даниель Шёнпфлуг

Ad Marginem — МСИ «Гараж»

Перевод: Ирина Алексеева

Книга немецкого историка Даниеля Шёнпфлуга — продолжение или скорее рифма выходившей пять лет назад «1913. Лето целого века» Флориана Иллиеса. Если 1913-й — год перед Первой мировой, пролог ХХ века, то 1918-й — год ее окончания, полноценная первая глава. Здесь схожий экспрессионистичный, немного парадоксалистский стиль. Схожая структура: красиво рифмующиеся эпизоды из разных областей, попытка ухватить время в стремительном пересечении сюжетов и судеб — художников и политиков, авантюристов и случайных свидетелей роковых событий, знаменитостей и забытых фигур (среди главных героев: Вирджиния Вулф, Хо Ши Мин, Гарри Трумэн, Махатма Ганди). Панорамный взгляд на большую историю сменяется стремительным погружением в детали. «Время кометы» читается скорее как роман, чем как историческое исследование, но избегает часто свойственной книгам о грозовых эпохах публицистической пошлости.

Горбачев. Его жизнь и время

Уильям Таубман

Corpus

Перевод: Татьяна Азаркович и Ольга Тихомирова

Американский историк Уильям Таубман — автор биографии Никиты Хрущева, по-русски выходившей в серии ЖЗЛ. Неудивительно, что следующей его большой работой стало жизнеописание второго главного советского реформатора. Книга эта написана в том же монументальном жанре: большой человек и драматическая эпоха — во многом созданная им и его же сломившая. Однако если Хрущев — герой времени давно прошедшего, требующий скорее актуализации, чем переведения в пространство истории, то Горбачев — фигура по-прежнему волнующая, недоосмысленная. Он — современник автора и, что еще важнее, его собеседник. Разговоры с последним генеральным секретарем были для Таубмана одним из главных материалов, хотя, конечно, далеко не единственным. Это самая большая и скрупулезно написанная биография Горбачева, огромный труд, хотя и написанный несколько публицистическим языком.

Почему распался СССР

Аркадий Дубнов

Индивидуум

Сборник интервью, собранных журналистом и политологом Аркадием Дубновым, может служить любопытным дополнением к тому Таубмана. Его герои — бывшие лидеры союзных республик, а затем — новообразовавшихся независимых государств, те люди, что принимали прямое участие в исчезновении Советского Союза и создавали новый мир на его обломках. Все эти важнейшие фигуранты новостей тридцатилетней давности давно отошли от политики, многие практически забылись. Дубнов заставляет их вернуться в этот драматический момент, переосмыслить его. Поэтому вместо почти романного, несколько сглаженного нарратива Таубмана здесь — сырая прямая речь, необработанная история. «Почему распался СССР» — книга, рассчитанная на читателя, сильно увлеченного предметом, жадного до деталей и нюансов.

Предотвращенный Армагеддон

Стивен Коткин

НЛО

Перевод: Игорь Христофоров

Еще одна книга о распаде СССР — более лаконичная и вместе с тем более вдумчивая и масштабная по замыслу. Стивен Коткин — один из самых влиятельных современных американских советологов, автор среди прочего самой объемной биографии Сталина. То направление в исследованиях советской истории, к которому он принадлежит, часто называют ревизионистским. И к «Предотвращенному Армагеддону» эта интенция пересмотра привычных взглядов тоже относится. Коткин нарочито отказывается от картины краха СССР как шокирующего события, слома, для которого хватило нескольких лет или даже месяцев. Вместо того он описывает его как долгий тектонический процесс, длящийся несколько десятилетий: с начала 1970-х по начало 2000-х, захватывающий экономику, идеологию и геополитику. Объяснение его требует не громких эффектов, а внимательного наблюдения за медленными сдвигами.

Пассажиры колбасного поезда

Наталия Лебина

НЛО

Новая книга Наталии Лебиной, вероятно, главного специалиста по истории советской повседневности, носит, как можно догадаться уже по названию, несколько игривый характер. Она устроена как своего рода словарь. Только вместо серьезных статей — этюды, в которых исторические сведения переплетаются с фрагментами воспоминаний, цитаты из большой культуры — с частными письмами из архива автора. Каждое из этих эссе организовано вокруг того или иного понятия — анахронизируя, можно было бы сказать «мема» — из области памяти о советском. Среди них, например, «бормотуха», «волосатик», «хрущевка», «царица полей», «шуба» и т. д. Таким образом, оказываются охвачены практически все сферы жизни советского горожанина — от постели до гроба.

Восстание

Николай Кононов

Новое издательство

Журналист Николай Кононов известен как автор книг об истории российского бизнеса — «Бог без машины» и «Код Дурова». Здесь он обращается к совсем другому материалу. Развернувшееся в 1953 году, сразу после смерти Сталина, восстание в норильском лагере было самым масштабным за всю историю ГУЛАГа. На подавление его у властей ушло около двух с половиной месяцев. Документов, рассказывающих об этом героическом акте, разумеется, осталось очень мало. Не так много известно и об одном из его главных лидеров — идеологе подпольной «Демократической партии России», настоящем революционере, проведшем почти 30 лет в лагерях Сергее Соловьеве. Пользуясь этими не слишком обильными сведениями, Кононов пишет не историческое исследование, а, как он сам говорит, «документальный роман» — повествование от лица самого Соловьева, попытку вообразить себе его мир и взгляды. То есть книга эта — не совсем для любителей исторической объективности.

Миазмы, симптомы, улики

Мария Пироговская

Издательство Европейского университета

Еще одна книга по истории быта, но более неожиданная. Исследование петербургского антрополога Марии Пироговской посвящено практически не разработанной в русском контексте проблематике — истории запахов. Хотя повествование затрагивает и екатерининскую эпоху, и ранний модерн, в центре здесь — XIX век. Именно тогда запахи были осознаны в России как социальный феномен — нечто относящееся не к чистой физиологии, а к пространству коммуникации, и потому подлежащее обсуждению. Пироговская подробно изучает изменения дискурса запахов: между медициной, этикетом, криминалистикой и искусством. Рассказывает, как миазмы и ароматы становились важным средством для структурирования публичного пространства, способом подчеркивать и изменять свою социальную позицию, как запахи входили в словарь публицистики и поэзии.

Мир блистательного принца

Айван Моррис

Издательский дом «Дело»

Перевод: Дмитрий Харитонов

Айван Моррис — классик англоязычной японистики, друг и переводчик Юкио Мисимы, один из первых авторов, сделавших предметом публичного разговора последствия бомбардировки Хиросимы. Однако его самая известная книга посвящена средневековой Японии. Это всестороннее исследование общественного уклада, политики, религии, искусства, сексуальных практик и бытовых церемоний эпохи Хэйан, длившейся с VIII по XII век — мира «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон и «Повести о Гэндзи» Мурасаки Сикибу. Средневековая Япония была для Морриса не только объектом научного интереса. Об этом много пишет в предисловии Александр Генис: мир, в котором нет войны и нужды, но зато вся жизнь превращена в до абсурдности изысканное искусство, был для Морриса своего рода утопией — альтернативой той бурной современности, в жизнь которой он был активнейшим образом вовлечен.

Загадка Пьеро

Карло Гинзбург

НЛО

Перевод: Михаил Велижев

Итальянский ученый Карло Гинзбург — один из изобретателей микроистории, метода, в котором большие обобщения об эпохе делаются на основании сюжетов предельно частных. Так, самая известная, давно переведенная на русский его книга «Сыр и черви» посвящена картине мира попавшего в руки инквизиции мельника XVI века. Герой вышедшей в 1981 году «Загадки Пьеро» — фигура более заметная. Это Пьеро делла Франческа — один из тех великих художников раннего Ренессанса, о которых не слишком много известно. Историк Гинзбург здесь провокационно залезает на территорию искусствоведения, однако интересуют его прежде всего не живописные новации Пьеро, а политический и социальный контекст, в котором появлялись его шедевры. Гинзбург читает картины как собрание улик, требующих расшифровки, не скрывает, что книга его — нечто вроде детективного эксперимента.

Когда я был фотографом

Надар

Клаудберри

Перевод: Марина Михайлова

Гаспар Феликс Турнашон, работавший под псевдонимом Надар, был одним из самых известных фотографов XIX века — человеком, превратившим это занятие в полноценное искусство, другом импрессионистов, Бодлера и Бальзака, искателем приключений, первым придумавшим совместить фотографию и воздухоплавание (а также автором, во многом вдохновившим появление философии фотографии — одним из главных героев работ Вальтера Беньямина и Ролана Барта). Книгу воспоминаний «Когда я был фотографом» Надар выпустил под конец своей карьеры — в 1889 году. Однако в ней нет ничего от старческого достоинства и смирения. В книге он предстает кем-то вроде храброго проходимца. Впрочем, такими и казались фотографы в конце позапрошлого века.

Трансфинитное искусство

Владимир Слепян

Grundrisse

Перевод: Мария Лепилова

Художник Владимир Слепян был одним из первых и самых радикальных молодых абстракционистов московского неофициального искусства. Когда андерграунд вошел в моду, он остался малоизвестен. Отчасти — потому что из его работ мало что сохранилось, отчасти — потому что Слепян рано, еще в конце 1950-х, эмигрировал. Однако после отъезда он вовсе не замолчал. Просто дальнейшая работа Слепяна — художника, писателя и деятеля авангардного театра — оказалась связана скорее с французским и испанским, чем с эмигрантским контекстом. В этой небольшой книжке тот, второй Слепян впервые попадает к русскому читателю. Ее центр составляют манифест «Трансфинитное искусство» и написанный от имени безумной собаки рассказ «Сукин сын». Рассказ этот среди прочего разбирают Жиль Делёз и Феликс Гваттари в «Анти-Эдипе» — так любопытным образом увязываются истории советского андерграунда и французской философии.

Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар»

Александр Долинин

Новое издательство

Новая книга одного из главных специалистов по творчеству Набокова Александра Долинина — плод тридцатилетней работы. Это монументальное исследование выглядит гостем из другой эпохи — пристального толкования «главных текстов», самоотверженного филологического погружения ради не больших концепций, но мельчайших нюансов смысла. Большую ее часть действительно занимает постраничный комментарий к центральному тексту русскоязычного Набокова: спрятанные нити, намеки, аллюзии, игры слов, забытые персонажи и, разумеется, бабочки. Романы Набокова с их загадками и зеркалами, возможно, больше, чем произведения кого-либо еще из русских классиков, созданы, чтобы стать объектами комментариев. Их идеальный читатель — влюбленный филолог. Так что для поклонников Набокова эта книга — обязательное чтение.

История русского кино в 50 фильмах

Михаил Трофименков

Порядок слов

+

Красный нуар Голливуда. Часть I: Голливудский обком

Михаил Трофименков

Сеанс

Две новых книжки кинокритика Михаила Трофименкова. Первая из них — действительно краткая история русского кино, собранная вопреки привычным канонам — интеллектуальным, академическим, массовым — в 2016 году для журнала Weekend. Здесь нет ни Тарковского, ни Рязанова, а есть режиссеры, которых помнят мало, фильмы нехарактерные, эксцентричные, говорящие о времени, в котором они были созданы, не совсем то, к чему мы привыкли. Несмотря на размах задачи, это очень личная книга, написанная с трофименковской устало-дендистской интонацией, способная возбудить страсть к малозаметным вещам. Вторая — часть масштабного проекта, посвященного политической истории классического Голливуда. Это документальный триллер со шпионами, разоблачениями, предательствами. Основные события должны разворачиваться во время Холодной войны, так что первый, посвященный 1930-м том,— нечто вроде пролога. Всего томов должно быть четыре.

Модернизм. Соблазн ереси

Питер Гэй

Ad Marginem — МСИ «Гараж»

Перевод: Ирина Заславская, Александр Дунаев

Умерший три года назад влиятельный американский историк и литературовед Питер Гэй начинал свою карьеру в конце 1940-х, когда модернистское искусство было если не в расцвете сил, то точно не казалось исчерпанным. Однако его последняя большая работа «Искусство ереси» написана пожилым человеком, влюбленным в свой объект, но смотрящим на него с большой дистанции. Это масштабная история модернизма — от провозвестников, Бодлера, Мане, Флобера,— до первых постмодернистов, похоронивших революционное искусство в начале 1960-х. Гэй уделяет одинаковое внимание искусству, литературе, музыке и кино, перемещается между Европой и Америкой, разворачивает истории ученичества и конкуренции. Несмотря на прокламируемые симпатии к психоанализу, он практически не апеллирует к теории. Это легко читающаяся и вместе с тем достойная книга.

Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма

Фредрик Джеймисон

Издательство Института Гайдара

Перевод: Дмитрий Кралечкин

Фредрик Джеймисон — один из самых значительных современных теоретиков культуры и представителей академического марксизма. До сих пор в России переводились только отдельные его статьи. Эта, одна из основополагающих джеймисоновских работ, выходит с огромным опозданием. В основе ее тексты, написанные в середине и второй половине 1980-х. Постмодернистское искусство, стоящие за ним новые формы культурного потребления и производства, экономической жизни и политики, отношений человека с историей и с обществом — все это было тогда актуальными, требующими немедленного осмысления проблемами. Несмотря на большой объем и глубокую теоретическую фундированность, это книга, написанная на злобу дня. Сейчас постмодерн кажется понятием почти старомодным и точно лишенным волнительной ауры новизны, способности пугать и восхищать. Тем не менее, в отличие от той эстетики, которой посвящена книга Джеймисона, сам его анализ, одновременно виртуозный и непривычно отрезвляющий, по-прежнему вдохновляет.

Автопортрет в кабинете

Джорджо Агамбен

Ad Marginem — МСИ «Гараж»

Перевод: Александр Дунаев

В этом году случился бум русских переводов Джорджо Агамбена. В разных издательствах были выпущены три классические работы философа: «Человек без содержания», «Оставшееся время» и «Царство и слава». Небольшая книжка «Автопортрет в кабинете» — совсем другого рода. Во-первых, она совсем недавняя — 2017 года. Во-вторых — гораздо более интимная. Хотя здесь есть обязательное для текстов Агамбена виртуозное движение между филологией, политикой, религией и поэзией, это не трактат, а почти что письмо: описание интимного пространства, состоящего из воспоминаний и изображений — образов встреч с самыми важными для автора людьми. Среди героев: Мартин Хайдеггер, Ханна Арендт, Ги Дебор, Пьер Паоло Пазолини, Эльза Моранте. Речь о тех, кого нет рядом,— самый точный для философа способ рассказать нечто главное о себе.

Умные города

Энтони Таунсенд

Издательство Института Гайдара

Перевод: Анна Шломицкая

Энтони Таунсенд — американский теоретик технологий и консультант урбанистических программ, посвященных модернизации городов в соответствии с изменением средств коммуникации. Его книга посвящена тому, как меняются публичные пространства, чтобы подстраиваться под пользователей смартфонов, как сети Wi-Fi оказываются важнее для планировки, чем обычные дороги, как сами города создаются не в конструкторских бюро и не на заседаниях чиновников, а прямо в карманах жителей. При этом «Умные города» — не футуристическая фантазия, а книга, наполненная тысячами подробностей и примеров. Тем не менее от читателя она требует определенного технологического оптимизма, преданности прогрессу и готовности восхищаться его чудесами.

Биология добра и зла

Роберт Сапольски

Альпина нон-фикшн

Перевод: Юлия Аболина, Елена Наймарк

Новейшая книга нейробиолога и исследователя приматов Роберта Сапольски. В отличие от переведенных в прошлом году почти художественных «Записок примата», это — классический научпоп, однако крайне амбициозный. Задача Сапольски — дать всесторонний анализ человеческого поведения с точки зрения биологии. Сюжеты здесь понятны: агрессия и любовь, родственные чувства и их нарушения, подражание старшим и разрыв с ними, стремление к порядку и хаосу. Методы тоже: исследование работы мозга и ее нарушений, гормонов, генов. Однако все эти вроде бы глубоко вошедшие в популярный обиход темы Сапольски разбирает с невиданной подробностью. Обилие научных сведений перемежается примерами из обыденной жизни и массовой культуры.

Корто Мальтезе. Сибирь

Уго Пратт

Бумкнига

Перевод: Михаил Хачатуров

Созданная писателем и художником Уго Праттом многотомная эпопея о пирате Корто Мальтезе — одна из вершин итальянского комикса и, возможно, главное созданное в ХХ веке произведение приключенческой литературы. Романтика благородных охотников за сокровищами, прекрасных пленниц, таинственных злодеев здесь чудесным образом удерживается от того, чтобы стать китчем, превращаясь вместо того в воздушный миф. Перевод первого тома, «Баллады соленого моря», вышел в прошлом году. Однако именно эту книгу часто считают лучшим произведением Пратта, и уж точно она — самая любопытная для русского читателя. Здесь Корто оказывается в Сибири во время Гражданской войны. Как всегда у Пратта, наравне с выдуманными персонажами в действии принимают участие исторические лица. В данном случае — барон Унгерн и атаман Семенов.

Никополь

Энки Билал

Zangavar

Перевод: Михаил Хачатуров

Французский комиксист югославского происхождения Энки Билал известен у нас как режиссер завораживающего фантастического нуара, несколько нелепо названного в русском прокате «Бессмертные: война миров». Выходившая с 1980 по 1992 год трилогия «Никополь» — это первоисточник фильма, более масштабный и еще более причудливый. Париж 2023 года. Страной правят манерные фашисты с клоунскими лицами, Эйфелеву башню облепили инопланетные слизняки, повсюду порхают неприятные херувимы и разгуливают советские хоккеисты. Ко всему прочему, над городом планирует пирамида, в которой заседают умирающие боги Древнего Египта. Несмотря на абсурдно звучащий сюжет, комикс Билала — на редкость суровое и эпическое произведение.