«Я задыхаюсь... Снимите этот мешок с моей головы, у меня клаустрофобия». Этот не услышанный крик о помощи, а последние слова саудовского журналиста Джамаля Хашокджи, задушенного с использованием полиэтиленового мешка в генконсульстве королевства в Стамбуле. Аудиозапись, которую на днях обнародовал телеканал Al Jazeera, не оставляет сомнений: известный критик саудовских властей умирал мучительной смертью, после которой, по одной из версий, его тело собственноручно расчленил глава саудовского Института судебной медицины Салах аль-Тубаиги.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Газета The Washington Post, в которой Джамаль Хашокджи до этого публиковал свои статьи, ссылаясь на информированный турецкий источник, сообщает о том, что его останки были растворены в кислоте. Таким образом, в саудовской дипмиссии 2 октября фактически дали мастер-класс для начинающих маньяков, которых эта история не оставит равнодушными.
Зато спустя полтора месяца это убийство в общем-то оставляет равнодушным остальной мир, населенный не маньяками, а обычными людьми, погруженными в свои проблемы, и политиками, ставящими во главу угла интересы своих государств. А не конкретных личностей, что бы с ними не произошло. Тем более что журналиста все равно не вернешь.
Сообщение Al Jazeera оставалось топовым совсем недолго, уступив место новостям об успехе масштабного инвестиционного форума в том же Саудовском Королевстве, об итогах выборов в Конгресс США, о проблемах газопровода «Северный поток-2» и о многом другом.
Новость о последних минутах Джамаля Хашокджи бесследно растворилась в мировом потоке новостей — так же, как до этого растворились в кислоте его останки.
Проявившая строптивость, наказанная за это и слишком поздно взмолившаяся о пощаде пресса, на голову которой для удушения уже напялен полиэтиленовый мешок: чем не идеальная модель взаимодействия СМИ и властей во всех королевствах кривых зеркал?
Несколько лет назад Москву посетил генеральный директор того самого телеканала Al Jazeera Ваддах Ханфар, в интервью “Ъ” обозначивший универсальные болевые точки в отношениях между прессой и властью. Наш разговор состоялся задолго до убийства Джамаля Хашокджи, но сегодня я не могу не процитировать фрагменты высказываний моего собеседника. Ведь он как в воду глядел — словно предвидел стамбульскую трагедию.
«Я убежден, что в тот самый момент, когда журналист начинает писать или снимать с оглядкой на власть, с мыслью о том, что подумают о его работе где-то наверху, он отступает от смысла своей работы. Если журналист видит свою задачу в том, чтобы ублажить высокопоставленное лицо, он не может считаться настоящим профессионалом. В задачи профессионалов СМИ входит не делать правительства счастливыми, а сообщать факты и отражать реальность»,— внушал мне глава базирующегося в Катаре мирового телеканала, изначально гордившегося тем, что в своей редакционной политике может позволить себе не заискивать ни перед кем — даже перед эмиром Катара, где Al Jazeera была создана и взращена.
Джамаль Хашокджи не пытался сделать саудовские власти счастливыми. О том, что бывает с такими людьми, рассуждает все тот же Ваддах Ханфар. «В прошлом году в мире было убито более 140 журналистов. Кто их убил? Единственное оружие журналиста — слово. Но у властей есть тюрьмы, есть службы безопасности, есть армии. Так что в извечном конфликте властей и прессы у сторон разные весовые категории. Это конфликт между сильными мира сего и интеллектуалами»,— констатировал он еще в 2006 году.
Спустя 12 лет штаб-квартира Al Jazeera находится на том же самом месте в Катаре. На стенах в редакции висит все тот же этический кодекс журналиста — «заповеди» репортеров компании. Но самого бывшего гендиректора, убежденно рассуждавшего о том, что негоже журналисту оглядываться на власть, и след простыл. Ему пришлось самому уйти. Наверное, позволял себе слишком многое.
Нельзя не заметить: за эти годы изменилась и Al Jazeera. Сегодня уже никто с уверенностью не скажет, чем именно руководствовалась компания, обнародовав пленку с записью пыток Хашокджи: теми самыми «заповедями» с редакционной стены или задачами информационной войны с Саудовской Аравией, которую Эр-Рияд развязал против Катара летом прошлого года.
Предав гласности эту историю, Al Jazeera нанесла сильнейший ответный удар Саудовской Аравии, которая полтора года назад распространила несуществующую новость об эмире Катара и тем самым добилась его изоляции. То есть выступила как дальнобойная артиллерия в информационной войне с Эр-Риядом.
Между тем мировая реакция на отдельные попытки пролить свет на обстоятельства смерти Джамаля Хашокджи подтверждает: эта история сдулась неслучайно. Как выясняется, в мире realpolitik она может быть интересна (или, напротив, неинтересна) тем или иным государствам по двум причинам: либо как инструмент решения тех или иных задач, либо как фактор, осложняющий их решение.
Каким бы жестким ни было это сравнение, но в деле Хашокджи фактически мы наблюдаем геополитический футбол с бесконечными пасами и попытками забить гол противнику. Мячом в этой не очень красивой игре стала отрезанная голова журналиста.
Кто бы мог подумать: главным борцом за правду и за права журналистов решил выступить президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Перед визитом во Францию он сообщил, что Анкара уже передала аудиозапись происходившего в саудовской дипмиссии не только Эр-Рияду, но и ведущим демократиям западного мира: США, Германии, Франции и Британии.
Усилия турецкого лидера нельзя не отметить. Но при этом невозможно и отделаться от мысли, что президент Эрдоган переобулся в воздухе. Ведь до этого сам он прошелся катком турецкого правосудия по собственным СМИ, после неудачной попытки переворота 2016 года закрыв 16 телеканалов, 23 радиостанции, 3 информационных агентства и десятки печатных изданий. Над самой турецкой прессой нависла угроза натянутого ей на голову полиэтиленового мешка.
Интерес Эрдогана к этой истории объясняется тем, что, не давая ей быть забытой раньше времени, он получает сильные козыри в своей продолжающейся сложной игре с ведущими мировыми и региональными игроками. Если саудовцам интересно ее как можно быстрее забыть, то турецкой стороне, напротив, выгодно ее максимально раскручивать, чтобы тем самым поставить в трудное положение и Эр-Рияд, и Запад, до этого представлявший Эрдогана одним из главных гонителей СМИ. И вот сейчас турецкий лидер переводит мяч на поле оппонентов и как бы спрашивает: ну что, и где теперь ваша принципиальность?
А вот президент Трамп со свойственной ему прямотой сразу дал понять, что у США с Саудовской Аравией серьезные деловые отношения. И история с отрезанной журналистской головой не вписывается в его планы продлить медовый месяц с Эр-Риядом, начавшийся после прошлогоднего визита американского лидера в Саудовское Королевство и подписания там крупнейших в истории двусторонних отношений оружейных контрактов.
Прибывший на этой неделе в Сингапур на саммит АСЕАН советник президента Трампа по национальной безопасности Джон Болтон был еще более категоричен: руки прочь от наследного принца Мухаммеда бен Сальмана! Как следует из заявления господина Болтона, лично он предоставленную Турцией аудиозапись не слушал. Однако это не мешает ему быть стопроцентно уверенным в том, что никакой вины саудовских властей в этой истории нет. Получается, что мы столкнулись с еще одним проявлением глобального феномена fake news, про который все давно объяснил президент Трамп. В общем, в отличие от России, Саудовской Аравии американские санкции явно не грозят.
«Акта Хашокджи», как «акта Магницкого», не будет.
Что же касается цитаделей европейской демократии — Франции и Британии, то их власти сегодня проявляют чудеса эквилибристики. Поклявшись на верность демократическим идеалам, они при этом дают понять, что никаких последствий для саудовских властей история убийства Хашокджи иметь не будет.
Показательна реакция французской стороны. В заявлении пресс-службы Елисейского дворца есть слова о том, что защита свободы слова, свободы прессы и публичных свобод были и остаются для Франции приоритетом. Однако, как выясняется, никаких французских санкций против Эр-Рияда не будет: возможны лишь санкции против отдельных лиц, которых, судя по всему, со временем признают «стрелочниками».
Как будто саудовского журналиста убивали дворник, садовник, дежурный комендант генконсульства в Стамбуле, действуя на свой страх и риск, по своей инициативе.
Может ли такое случиться с такой страной, как Саудовская Аравия, где муха не пролетит без санкции свыше?
С напускной решительностью выступил и находящийся на этой неделе с визитом в Саудовской Аравии британский министр иностранных дел Джереми Хант. Он назвал «совершенно неприемлемым» тот факт, что «все обстоятельства убийства остаются неясными». То есть сделал вид, что ничего не знает про пленку Al Jazeera, дающую представление о всех этих шокирующих обстоятельствах.
Британские санкции Эр-Рияду не грозят. Притом что история Хашокджи пострашнее будет, чем история Скрипаля.
И вот уже еще одной темой мировых СМИ становятся публикации о том, что США и их западные партнеры пытаются использовать дело Хашокджи, чтобы надавить на Эр-Рияд и в качестве платы за молчание по поводу турецких пленок заставить его прекратить войну в Йемене.
В самой же Саудовской Аравии уроки из этой истории, судя по всему, извлекли по-своему. Как рассказали мне люди, ежедневно читающие свежие саудовские газеты в оригинале, местная пресса полна комментариев, обещающих суровый ответ «распространителям порочащих королевство слухов».
В общем, история Хашокджи никого не изменила и никого ничему не научила. Все остались при своих.
Остается ждать новых репортажей с мешком на голове.