Обозреватель «Коммерсантъ FM» Анна Минакова рассказывает о знаменитой коллекции Van Cleef&Arpels, которой посвящена третья книга английского писателя Николаса Фоулкса.
Фото: vancleefarpels/Instagram
Николас Фоулкс — знаменитый английский журналист, писатель и настоящий джентльмен. В числе интересующих Николаса тем — история ювелирного искусства. На эту тему он выпустил немало интересных трудов. В сотрудничестве с одним только французским ювелирным домом Van Cleef&Arpels он написал уже три. Одна была посвящена великим балам XX века, вторая — автоматонам, и вот в 2018-м свет увидела третья. Тема ее — Alhambra, отмечающая в нынешнем году 50-летие с момента выпуска первого украшения. Одна из самых знаменитых коллекций Van Cleef&Arpels и одна из по-настоящему значимых для истории ювелирного искусства. И не только потому, что этот дизайн — один из самых узнаваемых в мире, или потому, что он пережил полвека и не устарел. В коллекции на настоящий момент больше 220 изделий, и она продолжает пополняться новыми.
Все дело в том, что Alhambra отметила веху в развитии ювелирного искусства. Объясню словами Фоулкса: «New York Times определила вожаков новой Франции весной 1958 года, выдвигая в качестве икон писательницу Франсуазу Саган, художника Бернара Бюффе, актрису Брижит Бардо, режиссера Роже Вадима и модельера Ива Сен-Лорана… Обаяние соединилось в них с амбициозностью. Юные миллионеры посмотрелись в зеркало — Саган наделила его речью, Бюффе — глазами, Бардо — телом, Вадим — действием, а Сен-Лоран — одеждой».
Не хватало новому поколению украшений. И вот Van Cleef предлагает им сначала броши в виде забавных животных La Boutique, ими вообще открывается этот класс более доступных украшений, а потом еще более смелые, соответствующие духу времени украшения Alhambra.
1960-е в Париже – это платья Сен Лорана и Пако Рабана, «J’Etaime» Сержа Генсбура под вздохи Джейн Биркин, фильмы Годара и Аньес Варда, дух революции повсюду… И новые украшения. В них есть немного от хиппи, они ничего не требуют, их можно носить хоть с самого утра. В них много от Востока, а Восток тогда был, ох, как моден. «Султанша», «Шахерезада», «Цыганка», «Танго», «Дель Мар», «Катманду», «Мадрас», «Индия», «Луксор», «Карфаген» — все это были рассматриваемые домом варианты названий для Alhambra.
Как говорит Фоулкс, писать эту книгу о Van Cleef было сложнее двух других. «Alhambra так знаменита, что, кажется, ты знаешь о ней все, а потом выясняется, что знаешь мало, что много неизвестного предстоит открыть», — говорит Николас. Что он открыл, можно узнать в новой Alhambra.