«Знал, что начну побеждать чемпионов»

Лучший российский теннисист и 11-я ракетка мира Карен Хачанов рассказал «Огоньку» о секретах своего взлета

В российском мужском теннисе — эпоха возрождения. Успехи, о которых года три назад болельщики и не мечтали, пошли чередой. Карен Хачанов, к примеру, в течение трех осенних недель добился двух крупнейших достижений в карьере. Сначала в Москве стал первым российским теннисистом, выигравшим «ВТБ Кубок Кремля» после девяти лет перерыва. А затем в Париже триумфально выиграл престижнейший Rolex Paris Masters, где по ходу дела одолел четырех соперников из топ-10 мирового рейтинга, в том числе в финале — первую ракетку мира 2018 года серба Новака Джоковича. Таких громких успехов мы не знали со времен расцвета Николая Давыденко.

Объяснений того, что, собственно, происходит, «Огонек» решил добиться непосредственно от свежеиспеченного лидера российского мужского тенниса. Это удалось буквально через несколько дней после парижского триумфа: наш корреспондент настиг Карена Хачанова в Лондоне, где тот оказался в качестве запасного участника Nitto ATP Finals, престижнейшего итогового состязания ATP (Ассоциации теннисистов-профессионалов).

Итак, мы сидим с Кареном Хачановым в пресс-центре огромной O2 Arena — 18-тысячного зала, который напоминает опустившийся в Гринвиче на берег Темзы корабль инопланетян. Вот уже десятый год подряд во второй декаде ноября восьмерка сильнейших теннисистов мира разыгрывает здесь титул победителя итогового турнира года, который также называют Masters Cup, или чемпионатом мира ATP. На кону — 8,5 млн долларов общего призового фонда. Игроку запаса, который, несмотря на приближающееся теннисное межсезонье, должен поддерживать себя в боевом состоянии, чтобы при необходимости заменить любого из основных участников, полагается 110 тысяч.

Позади у Хачанова тренировка с седьмой ракеткой мира хорватом Марином Чиличем, впереди — разминка с прославленным Роджером Федерером. Я вспоминаю: в 2002 году, когда швейцарец дебютировал на итоговом турнире ATP, проходившем тогда в Шанхае, мой собеседник еще даже не пошел в школу. И ради смеха интересуюсь, а представляет ли он себя 37-летним в первой тройке ATP?

— Давайте об этом хотя бы лет через десять поговорим,— Карен, на самом деле обладающий хорошим чувством юмора, сейчас не склонен шутить.— Тут все зависит от физического состояния. Сейчас могу сказать лишь одно: это просто здорово, что мне довелось застать поколение великих чемпионов — Федерера, Джоковича и Надаля. Я ведь пока только учусь побеждать тех, кого раньше смотрел по телевизору. Иногда получается — и от этого хочется работать и побеждать еще больше!

— В июле после Wimbledon вы стояли в рейтинге 34-м и говорили, что не расстроитесь, если по итогам года войдете в число 25 лучших. А после своего осеннего рывка завершаете сезон 11-м. Выходит, поскромничали тогда?

— Да нет, просто в середине лета ситуация выглядела несколько иначе, чем сейчас. Я и в январе думал, что в ноябре было бы неплохо оказаться ближе к топ-20. Но, как говорится, нет пределов совершенству. Положа руку на сердце скажу: я, конечно, очень доволен сезоном. О большем, наверное, и мечтать трудно.

— Запасной на итоговом турнире — это почти основной участник или скорее спарринг-партнер?

— Конечно, участник. На тренировках я ни под кого не подстраиваюсь. Да меня и не просят.

— И когда вы успели почувствовать себя своим человеком среди игроков первой десятки?

— Вообще-то это ощущение у меня появилось еще в начале года, после нескольких равных матчей с топовыми игроками. Ведь то или иное место в рейтинге — это всего лишь отражение уровня твоей игры. Если уровень достаточно хорош, то и рейтинг придет обязательно. Правда, порой для этого требуется некоторое время.

— Вернемся ненадолго в лето. Правильно ли считать, что нынешнему прорыву способствовал короткий отпуск, который вы впервые взяли в июле, чтобы немного перевести дух?

— Наверное, да. Вообще, грамотно составленный календарь — великое дело, тот же Федерер вам это легко подтвердит. А я в прошлом году элементарно переиграл — провел между Wimbledon и американской серией (cерия теннисных турниров в США перед US Open.— «О») еще и два грунтовых турнира в Европе. Тех двух недель мне потом и не хватило, поскольку постепенно накопилась физическая и психологическая усталость. Но в этом году я учел те ошибки и сделал выводы.

— А что скажете насчет матча с Надалем, которого вы имели все шансы обыграть в третьем круге US Open? Говорят, что такие поражения порой ценнее иных побед.

— Это было бы отрицать глупо. Конечно, в тот вечер я расстроился, поскольку чувствовал, что победа была близка. И все равно та игра с Надалем добавила мне уверенности, помогла еще лучше настроиться на дальнейшую работу. Знал, что если продолжу в том же духе и буду повышать свой уровень, то в какой-то момент начну побеждать чемпионов. Так и получилось.

— В этом году вы вернулись к своему бывшему тренеру хорвату Ведрану Мартичу, который в свое время помогал своему знаменитому соотечественнику Горану Иванишевичу. Чем ценен этот специалист? Возможно, своим опытом работы с такими же высокими игроками, как вы?

— Во многом да. Не секрет, что агрессивная игра теннисистов высокого роста во многом строится на подаче. К тому же с этого удара в теннисе начинается каждый розыгрыш, что само по себе очень важно. А Ведран хорошо знает, как совершенствовать подачу. На тренировках мы уделяем ей не 15–20 минут, как некоторые, а гораздо больше. Глобально, конечно, мою технику уже не поменяешь, но над отдельными движениями мы работаем, и результат, как говорится, налицо. Ну и, конечно, имеет значение менталитет. У хорватов он близок к нашему, российскому. Поэтому нам достаточно легко находить общий язык.

— Чем Мартич как тренер отличается от испанца Гало Бланко, с которым вы расстались в конце прошлого сезона?

— Сравнивать тренеров, с которыми ты работал или работаешь, теннисисту неправильно. Существует определенная профессиональная этика. Насчет Мартича могу сказать, что его главная особенность — это подход к тренировкам. Ведран рассматривает игру как набор конкретных ситуаций, которые повторяются чаще или реже, и тщательно готовит меня к ним. Поэтому во время матча я практически всегда знаю, что буду делать в тот или иной момент. Конечно, в этом году я еще и прибавил — как физически, так и психологически. Но, по большому счету, расширить свой игровой арсенал и выйти на новый уровень мне помог именно такой подход к тренировочному процессу.

— Допустим, у вас есть возможность присвоить себе по два сильнейшие качества Федерера, Джоковича и Надаля. Что вы выбрали бы?

— У Федерера взял бы подачу и игру с лета. У Надаля — менталитет и бойцовский дух. А у Джоковича — скорость и пластичность.

— Как будет строиться ваша подготовка к новому сезону?

— По сути, ничего нового не предвидится. Скорее всего на предсезонку поедем с Ведраном в Барселону. Сначала будет акцент на физическую подготовку, потом перейдем собственно к теннису. Мне всего 22 года, я молодой игрок и еще многое можно улучшать. Только трудиться для этого надо еще больше, чем раньше.

— Перенесемся теперь в октябрьскую Москву. Ваша победа на Кубке Кремля со стороны показалась довольно легкой. Если не считать полуфинала против Даниила Медведева, все шло как по маслу...

— Для меня это лишнее доказательство того, что я на правильном пути. Не сказал бы, кстати, что уровень моих соперников был низким. Просто по той игре, которую я показывал в Москве, шансов у них было не очень много. Ну а матч с Даней выделяется из общего ряда. Кстати, если бы мы оказались в разных половинах сетки, уверен, он почти наверняка стал бы финалом.

— Между вашими успехами на Кубке Кремля и в Париже есть связь?

— Думаю, да. Правда, в промежутке между ними был еще турнир в Вене, где я играл уже четвертую неделю подряд. К тому же после домашней победы ощущалось сильнейшее опустошение, ведь выиграть в «Олимпийском» Кубок Кремля на глазах всей семьи и друзей я мечтал с детства. В общем, в Вене пришлось нелегко, там я проиграл во втором круге, зато образовалась небольшая пауза для подготовки к Парижу. И это тоже сыграло свою положительную роль.

— А дальше? Вот приехали вы в Париж, увидели турнирную сетку с девятью игроками из первой десятки. Неужели подумали, что готовы выиграть такой представительный турнир?

— Ну а как иначе? Считаю, что с иным настроем лучше просто не приезжать! Другое дело, что заранее о победе в финале думать наивно. Правильнее идти от матча к матчу, каждый раз изучать конкретного соперника, пытаться понять, что против него нужно делать и чего нельзя.

— Давайте для примера возьмем хотя бы самый тяжелый поединок в одной восьмой турнира — с американцем Джоном Изнером, который имеет рост выше вашего и подает не хуже вас, как из пушки. О чем размышляли накануне?

— О том, что необходимо обязательно держать концентрацию внимания на своей подаче, а если представится возможность взять чужую, ни в коем случае не упускать ее. В том матче самое сложное было сохранять спокойствие после второго сета, который я проиграл на тай-брейке, имея два матчбола. Но я заставил себя не злиться, забыть тот шанс, который не удалось использовать. Поэтому и выстоял в тот момент, когда матчболы имел уже Изнер.

— Потом были очень уверенные победы над Александром Зверевым из Германии, австрийцем Домиником Тимом и, наконец, финал против Новака Джоковича. Серб вышел на него через 18 часов после тяжелейшего полуфинала против Роджера Федерера. Чувствовали, что сопернику не хватает свежести?

— Возможности Джоковича быстро восстанавливаться известны всем. На турнирах Большого шлема он не раз играл еще дольше, по пять-шесть часов, а едва ли не на следующий день выглядел как огурчик. Поэтому я бы не стал говорить об усталости Новака как о решающем факторе. Тем более что в начале матча Джокович повел — 3:1.

— Что же предрешило судьбу финала?

— Думаю, то, что, уступая Джоковичу, я не расклеился, сразу вернул подачу и поднял уровень своей игры. Ведь Новак всегда поступает одинаково — начинает матч с большой интенсивностью, растаскивает соперника по корту и тем самым сбивает его с собственного плана. А я, выходит, сумел ему кое-что противопоставить.

— Париж — это город первых великих российских побед в большом теннисе: Евгения Кафельникова и Анастасии Мыскиной на Roland Garros, сборной России в Кубке Дэвиса. Да и Марат Сафин трижды выигрывал тот «мастерс», на котором вы сейчас отличились. А вам во Франции как играется?

— Знаете, отлично! По-французски, к сожалению, я пока не говорю, но французскую публику очень хорошо чувствую. И ощущаю себя почти как дома. Наверное, не случайно не раз раньше выигрывал там небольшие турниры, а в этом году в феврале в Марселе взял свой второй титул ATP.

— Во время телевизионной трансляции из Парижа на экране то и дело появлялся ваш дядя Александр Зайонц, который на первом этапе карьеры был вашим единственным спонсором. Не поделитесь секретом, когда окупились его вложения?

— На самоокупаемость, если так можно выразиться, я вышел в 2016-м. Что же касается дяди, то ничего кроме любви и благодарности по отношению к нему не испытываю. Он, кстати, продолжает находиться в моей команде и давать важные советы по некоторым вопросам. Для меня это очень ценно.

— Как вы воспринимаете конкуренцию с Даниилом Медведевым, который так же, как вы, завоевал три титула на турнирах ATP и завершает сезон в двадцатке? И с Андреем Рублевым, дошедшим в прошлом году до четвертьфинала US Open?

— Я уже не раз говорил, что никаких гонок с Даней и Андреем не веду. По большому счету, мне не важно, кто из нас стоит в рейтинге выше, кто ниже, имеет значение лишь мое конкретное место. За пределами корта мы друзья, на корте — соперники, но точно так же, как другие игроки. Во всяком случае, я их именно так воспринимаю.

— Российский мужской теннис опять в центре внимания. Журналисты в Лондоне говорят, что через пару лет у нас будет едва ли не сильнейшая сборная в мире, которая обязана брать Кубок Дэвиса. Считаете, вашему поколению действительно по силам повторить, а возможно, и превзойти достижения знаменитых предшественников?

— Возражений не имею. И мы втроем, и Женя Донской, который немного старше, но тоже входит в команду, были бы этому только рады. Недавний матч со сборной Белоруссии, которую мы обыграли в Москве, надеюсь, кое-что показал. Теперь надо настраиваться на швейцарцев. С ними играть в феврале после Australian Open.

— Известно, что в детстве вашим любимым игроком был Марат Сафин. Наверное, доводилось подавать ему мячи на Кубке Кремля?

— Не угадали. Болбоем я никогда не был.

— Сейчас жалеете, что лишились особенных детских впечатлений?

— Да нет. Ведь когда в Москве проходил Кубок Кремля или матчи Кубка Дэвиса, я при первой возможности стремился обязательно попасть в «Олимпийский». В памяти хорошо отложился победный финал Кубка Дэвиса 2006 года против сборной Аргентины. Провел тогда на трибуне три дня подряд. А на Кубке Кремля почему-то лучше всего запомнились победы Николая Давыденко, хотя я примерно в равной степени следил за всеми нашими игроками.

— Автографы коллекционировали?

— Было дело, но без фанатизма. Вот только не помню, куда делся тот большой мяч, на котором расписывались мои детские кумиры.

Евгений Федяков, Лондон — Москва