Система образования в России — одна из сфер, которая на себе ощутила, каково это — впадать из крайности в крайность. Насколько удачно, эксперты оценивают по-разному. Корреспондент BG Ксения Потапова изучала этот вопрос.
Решающим компонентом учебного процесса сегодня является создание учебных ситуаций, в которых учащиеся могут самостоятельно находить решения, исходя из полученных знаний и навыков
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Не секрет, что последние несколько лет система высшего профессионального образования (ВПО) развивается под флагом тенденции сокращения количества так называемых "неэффективных" вузов. В динамике она отображается следующим образом. С середины 1990-х наблюдается бурный рост образовательных учреждений. Затем в результате стартовавшей в 2013 году "зачистки" за три года количество вузов и их филиалов сокращается почти наполовину: с 2268 до 1171 (по данным на начало 2018 года). Ряд экспертов связывает ее со входом России в ВТО, в преддверии которого государство резко сменило политику стороннего наблюдателя на жесткое регулирование образовательной сферы.
Образовательный бум
Говоря в целом об истории развития российского рынка ВПО, специалисты выделяют два этапа. Примерно с 1992 по 2012 год — время его стихийного формирования. После развала Союза госбюджет не мог в достаточной мере финансировать вузы. Поэтому в условиях необходимости самостоятельно решать проблему выживания, а также из-за растущего спроса на университетские дипломы высшая школа начала активно становиться на рыночные рельсы. Благо государство предоставило для этого все возможности: вузы смогли взимать плату за обучение, сдавать имущество в аренду, получать налоговые льготы.
А поскольку государство больше не играло роль ведущего заказчика и распределителя специалистов по окончании вуза, рынок ВПО пошел по стопам рынка потребительского, ориентируясь исключительно на потребности индивидуальных покупателей. Образование стало утрачивать свою социальную функцию и все больше начало приобретать черты товара — той самой набившей оскомину образовательной услуги. Открывались все новые популярные у массовой аудитории образовательные программы по экономике, менеджменту, причем даже в непрофильных вузах, а система вузовских филиалов до боли напоминала сетевые магазины.
Так продолжалось до 2012 года, когда государство "проснулось" и довольно резко поставило вопрос об улучшении качества образования. Последующий период — это новый этап развития рынка ВПО, когда государство возвращает себе ведущую роль. Его знаменуют вступление России во Всемирную торговую организацию, формальное завершение в стране Болонского процесса и принятие нового ФЗ "Об образовании". Стоит отметить, что в 2011-2012 годах стартовал регулярный мониторинг эффективности вузов. По итогам проверок закрывали те вузы, которые признавались неэффективными. За три года их число сократилось фактически вдвое и продолжает уменьшаться по сей день. Основной урон понесли частные учреждения, которые чаще проверялись и закрывались.
Новый виток развития ситуации, который происходит сейчас, связан с дебатами вокруг системы аккредитации вузов в стране. Аккредитация важна для вуза. Конечно, он может работать и без нее, но в этом случае отсутствует возможность выдавать дипломы государственного образца. Следовательно, выпускники не могут пойти на госслужбу, в аспирантуру.
Новая модель
Как ранее сообщал "Ъ", Рособрнадзор разработал новую модель аккредитации российских вузов, которую планируется запустить уже в следующем году. При этом профессиональное сообщество всеми силами старается повлиять на то, чтобы она стала действительно эффективным инструментом, а не очередным трафаретом.
Проблема в том, что, по информации Рособрнадзора, в ходе государственной аккредитации эксперты проверяют, насколько качественно и полно образовательная организация выполняет то, что закреплено законодательно и обязательно для всех вузов, желающих выдавать дипломы гособразца, то есть устанавливают базовые, минимальные принципы реализации образовательных программ высшего образования, при этом допуская широкую вариативность их содержания и условий реализации.
Но противники модели уверены, что в нынешнем виде государственные проверки — слишком грубый инструмент, ориентированный лишь на контроль за исполнением формальных, в большинстве случаев избыточных предписаний, нежели на оценку реальной организации учебного процесса. Кроме того, любые стандарты имеют тенденцию быстро устаревать.
Сегодня, по данным комитета по науке и высшей школе, в Петербурге функционирует 43 государственных гражданских вуза, в том числе — 26 университетов, пять академий, шесть институтов и шесть филиалов вузов, а также 31 негосударственный (частный) вуз.
Средняя стоимость обучения варьируется примерно от 24,7 до 248,4 тыс. рублей в год. При этом поступить на бюджет вполне реально: около 80% абитуриентов пытаются пробиться в вуз по результатам ЕГЭ, набрав как можно больше баллов. Второй путь — олимпиады. Победа в них дает если не мгновенное зачисление, то, по крайней мере, максимальный балл по предмету ЕГЭ.
Размышляя о будущем
Говоря о развитии системы ВПО, эксперты отмечают, что в последние годы значительные изменения претерпевают методики образования, о чем рассказывает Наталия Белякова, доцент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге: "Динамика методик обучения в довольно консервативной академической среде является ярким показателем того, что образование старается не следовать за временем, но идти с ним в ногу. В качестве примера приведу метаморфозу лекции — классики университетского жанра. Во-первых, сегодня в вузе выживает только та лекция, которая построена на собственном опыте. Во-вторых, если классическая модель обучения построена по принципу — учим, затем проверяем. Теперь актуально flipped education ("перевернутое обучение"). Здесь все наоборот: студенты сначала самостоятельно изучают материал, а потом анализируют на занятии с преподавателем. Еще один тренд — blended education ("смешанное обучение"), когда в ходе полуторачасового занятия применяются разные форматы: работа в группе, самостоятельная работа, взаимодействие с лектором. В целом лекция сегодня — это иммерсивное шоу, где студенты — равноправные участники процесса".
"Решающим компонентом учебного процесса сегодня является создание учебных ситуаций, в которых учащиеся могут самостоятельно находить решения, исходя из полученных знаний и навыков",— отмечает Татьяна Никитина, директор Международного центра исследований финансовых рынков СПбГЭУ.
"Изменения в методиках связаны с нарастающим объемом знаний, в связи с чем основные силы бросаются на выработку компетенций самостоятельного эффективного освоения нового. Желательно — в течение всей жизни. Новые форматы обучения меняют даже лицо кампусов. Например, переосмысливаются учебные пространства в сторону так называемого steaky ("вязкого") кампуса, который "сопровождает" студентов повсюду. Зоны учебы и жизни не разделены радикально: нетворкинг, командная работа, мозговой штурм и дружеский обед плавно перетекают друг в друга. Кстати, тот же Гарвард в 2014 году окончательно доказал, насколько неэффективна классическая модель обучения. В течение лекции внимание студента снижается с 80 до 40%, а спустя день у него остается лишь 10% полученной информации",— заключает госпожа Белякова.
Другим трендом "нового" образования являются онлайн-технологии. Сейчас желающим учить и учиться в этом смысле доступно почти все — вплоть до приложений, позволяющих преподавателю получать ответ на свой вопрос от студентов прямо во время лекции в режиме реального времени.
Александр Шаповалов, коммерческий директор IT-компании "ТехЛаб", поясняет: "Спрос на электронные образовательные платформы постоянно растет: например, по состоянию на конец 2017 года число пользователей Coursera превысило 28 млн человек, а число партнеров-университетов приблизилось к круглым 150. Инвестиции в EdTech-стартапы — разработчиков образовательных технологий — за прошлый год, по разным оценкам, составили от $8,15 до $9,5 млрд. В целом, по прогнозам EdTechX Global, объем мирового рынка будет расти на 17% ежегодно и приблизится к $252 млрд уже к 2020 году. Прогноз, на мой взгляд, слишком оптимистичный, тем не менее заметна тенденция к резкому рывку рынка".
EdTech демонстрирует рост
Самый крупный рынок онлайн-образования — азиатский, однако в Восточной Европе, в частности в России, сегмент EdTech растет очень быстро: на 17-25% в год, по оценкам отраслевых аналитиков. В прошлом году "Нетология-групп" при участии НИУ ВШЭ, ФРИИ и других провела исследование рынка EdTech в России, показавшее, что уже в 2016 году его объем составлял более 20 млрд рублей, а к 2021 году должен вырасти более чем вдвое — до 53,3 млрд рублей.
Одним из главных "денежных" сегментов российского рынка онлайн-образования является как раз высшее образование: здесь разработчики заработали 6,8 млрд рублей за 2016 год. Популярность этого направления связана в первую очередь с привлекательностью цифрового подхода по затратам на обучение как со стороны университетов, так и со стороны обучающихся.
Эксперты компании замечают, что в итоге в российском высшем образовании постепенно намечается тенденция к "смешанному" обучению, когда часть курсов студенты проходят очно, а часть — дистанционно, с прохождением и оценкой тестирований системой или преподавателями.
И наконец, значимым трендом последних лет в системе ВПО стало целевое обучение, когда компании организуют свои кафедры в вузах для подготовки специалистов. "Многие вузы нацелены на привлечение бизнеса. Одно направление — открытие брендированных учебных классов. Например, в РГУТиС такой открыла международная система бронирования Amadeus. Другой путь — создание базовых кафедр. Такой симбиоз образовательного учреждения и потенциального работодателя рационален, но не для первокурсников, а скорее для студентов выпускных курсов. Узкая профориентация не должна быть в ущерб фундаментальным образовательным курсам, осваиваемым студентами в первые два-три года обучения",— отмечает Наталия Белякова.
Другой вариант подобного взаимодействия с учебными заведениями на днях представила биотехнологическая компания Biocad, которая учредила стипендиальный фонд с целью материально поддержать петербургских преподавателей, участвующих в подготовке кадров для фармацевтической и биотехнологической индустрий.
Педагоги, задействованные в подготовке биотехнологов и биоинженеров, будут ежемесячно получать от компании мотивирующие стипендии. Главными условиями для этого являются исследовательская деятельность преподавателя, признание его авторитета среди студентов, самообразование, а также использование современных технологий в учебном процессе. Первыми получателями стипендии уже стали четыре учителя лицея "Физико-техническая школа" и преподаватель кафедры технологии рекомбинантных белков Санкт-Петербургского химико-фармацевтического университета. Планируется, что число стипендиатов, вузов и школ будет расти. При этом в компании отмечают, что период получения стипендии не лимитирован.