В галерее Гельмана открылась выставка "Новая иконография". Отечественные художники продолжают отстаивать право говорить "о святом". Правда, участники "Новой иконографии" сосредоточились исключительно на эстетических аспектах культа.
Экспозицию "Новая иконография" галерея Гельмана готовила в течение полугода. Так что ее открытие никак нельзя свести к новой реплике в том диспуте, который происходит между художниками и православной братией после погрома выставки "Осторожно, религия" в Центре имени Сахарова. Тем не менее кажется, что галерея Гельмана решила показать пример политкорректной работы сугубо светских современных художников с табуированной религиозной тематикой. Никаких вынужденно ернических ответов на чересчур глобальные вопросы о месте религии в современном обществе. Художникам было предложено обратиться к сугубо эстетической проблематике иконы как вида искусства.
В подчеркнуто зрелищной экспозиции доминируют "Иконосы" Валерия Кошлякова и живописные экзерсисы Александра Сигутина и Владимира Анзельма, которые пишут картины по канве цветных принтов классических икон. Изображения они тщательно записывают мазками, словно бы протестуя против тиражируемости священных изображений, а заодно и модернизируя старинную иконописную манеру. Впрочем, после их усилий иконы превращаются во что-то вроде бальзаковского неведомого шедевра: за абстрактным нагромождением мазков уже трудно различить исходный сюжет.
Валерий Кошляков, давно увлекавшийся всякими архитектурными руинами и утопиями, с некоторых пор занялся изучением и реконструкцией иконописной архитектуры. Иконные горки, города и крепости у него превращаются в некие супрематические архитектоны, то нарисованные на живописных полотнах, то выстроенные из картона и жести. Если живопись выглядит вполне респектабельным неоэкспрессионизмом, то макеты, особенно те, что выполнены из какой-то водопроводной жести, кажутся сюрреалистически забавными. Художник пытается перенести в реальное измерение обратную перспективу, отчего при взгляде на его объекты начинает слегка кружиться голова и кажется, что вокруг них образуются какие-то воронки искаженного пространства.
В тени этих формалистических изысканий прячутся два концептуальных проекта. Александр Сигутин реконструирует свою акцию 1994 года — тексты десяти заповедей, расклеенные по задворкам современного города. Белые листочки с черными надписями "Не убий" или "Не сотвори себе кумира" напоминают скромные частные объявления типа "Пропала собака" или "Похудеть. Надежно и недорого", а вовсе не безапелляционно лезущие в глаза и душу рекламные билборды, и, подобно призывам найти собачку, кажутся гласом вопиющего в пустыне.
Петербургский художник Олег Янушевский показывает серию интерактивных икон, тактично предлагающих зрителю облечь свою веру в некое минимальное физическое усилие и таким образом "дать Богу шанс" показать маленькое чудо. Тут есть иконы из черного и белого меха, по ворсу которого любой может нарисовать пальцем изображение или знак на свой вкус. Икона на солнечной батарейке — небесный свет активизирует колесико с изображенной на нем божественной дланью. Икона-домофон: шесть стандартных святых в фольговых окладах, расположенные наподобие табличек с именами жильцов, а посредине — кнопка вполне работающего звонка в виде сердечка.
Эта иконка, сулящая страждущим прямую связь с небесными заступниками, отлично уравновесила бы работу другого петербуржца, Дмитрия Пиликина, когда-то уже показывавшуюся в галерее Гельмана. Там под изображением сладчайшего Иисуса, выполненного "по фотке" анонимным портретистом с Невского, была выведено что-то вроде "Я тебя очень люблю, но сейчас у меня нет времени". Но работа Дмитрия Пиликина на "Новую иконографию", увы, не попала. Поди опять оскорбился бы кто-нибудь из тех ревнителей веры, полагающих, что уж они-то к Богу могут заявиться в любой момент, без записи и очереди. Что же до художников и кураторов "Новой иконографии", то они явно не намерены докучать Господу по пустякам.