Как правильно подойти к формированию коллекции, какие стандартные ошибки бывают у начинающих коллекционеров, отношение к современному искусству, причины, подвигшие к началу организации выставок,— об этом и многом другом в интервью BG рассказал генеральный директор компании "Газинформсервис" Валерий Пустарнаков.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
BUSINESS GUIDE: Расскажите, с чего началось ваше увлечение коллекционированием живописи? Это был интерес к какому-то направлению, художнику или вы искали способ для хороших инвестиций?
ВАЛЕРИЙ ПУСТАРНАКОВ: Я начал интересоваться живописью во время учебы в Академии Можайского. Один из моих сокурсников сам пытался писать: он своим примером как бы подтолкнул меня. В свободное время часто ходили с друзьями в Русский музей, в Эрмитаж. С тех пор и появился интерес к живописи. Позже, когда появилась возможность что-то приобретать, я начал собирать работы для того, чтобы украсить свой дом. Я помню интервью с Никитой Михалковым. Он говорил, что его эстетическое восприятие живописи формировалось с раннего детства: "Я просыпался, а передо мной висели замечательные живописные произведения, любоваться которыми я не перестаю и сегодня". Я тоже захотел сделать так, чтобы внуки с раннего детства привыкали к хорошей живописи.
Сначала я преследовал декоративные цели. Но потом коллекционирование меня увлекло как процесс: я стал завсегдатаем на выставках и в галереях, познакомился с художниками и искусствоведами. Благородя их увлекательным рассказам у меня сформировалось устойчивое желание быть сопричастным этому миру, с этого и начались мои первые шаги в собирании работ русского реализма. Обязан отметить неоценимый вклад в создание коллекции искусствоведа Екатерины Сапоговой. Только благодаря ее знаниям мне удалось собрать коллекцию работ, которую счел возможным выставлять Русский музей.
BG: Почему вы отдали предпочтение реалистической живописи, каковы ваши принципы коллекционирования?
В. П.: Абстрактных работ я не понимаю. Как можно взять и из восприятия выбросить содержательную часть? Мы же, когда смотрим на картину, не только краски воспринимаем, мы и изображение видим. Я за полноту восприятия человеком художественного произведения. Отсюда моя страсть к реалистической живописи и особенно той, что написана художником с натурных эскизов. Ведь очень важно, что автор хотел сказать своим произведением, какие он хотел выразить чувства, какие мысли, какими эмоциями хотел поделиться. И реалистическая живопись, на мой взгляд, все это позволяет передать, в отличие от абстрактной. Реализм в России основан на глубоких традициях академической школы, поэтому он содержателен, богат и красив.
BG: Как собрать собственную коллекцию живописи? Нужно знать художников лично, ходить на аукционы?
В. П.: Я использую все возможности. Как правило я приобретаю работы непосредственно у художников. Люблю приходить к ним в гости, в мастерские, рассматривать эскизы, обсуждать работы. Это для души. И это всегда дешевле, что немаловажно. С арт-дилерами я тоже работаю, участвовал в аукционах.
BG: Насколько важно, чтобы художник нравился вам как человек? Бывали ли случаи, что вы покупали картины из уважения к человеку или желая ему помочь материально?
В. П.: Работы талантливых художников всегда хорошо продаются. Такие люди не нуждаются в материальной помощи. Не всегда произведениями живописи распоряжаются сами авторы, чаще их семьи, что иногда усложняет процесс покупки. Одаренные художники, как мне кажется, особенно не заинтересованы в чем-то материальном, для многих из них духовное содержание жизни намного важнее, чем их финансовых успех. Деньги, конечно же, нужны всем, я рад, если когда-то моя покупка была своевременной и как-то поддержала художника.
Личные качества для меня не так важны. Художники, как правило, очень интеллигентные и увлеченные своим делом люди. С некоторыми авторами у меня сложились дружеские отношения, с некоторыми — просто деловые. Важно, чтобы человек был талантлив, чтобы его работы мне нравились.
BG: Кто из современных, ныне живущих художников вам наиболее близок?
В. П.: Все авторы, чьи работы мне посчастливилось приобрести для своей коллекции, по-своему мне симпатичны, я их очень уважаю. Дружеские отношения у меня сложились с Геннадием Бернадским и Олегом Теняевым. Я бы назвал их петербургскими художниками, хотя первый родился в Крыму, а второй сейчас разрывается между Москвой и Петербургом. Очень ценю общение с семьей Пластовых.
BG: Как вы отличаете китч от настоящего актуального искусства?
В. П.: На взгляд, на вкус, на цвет... Китч — это немецкое слово. Переводится как "безвкусица и халтура". Наметанный взгляд всегда это видит.
BG: Может ли вообще конъюнктурное искусство представлять интерес для серьезных коллекционеров? Я говорю о таких художниках, как Никас Сафронов.
В. П.: У конъюнктурных художников, как правило, есть прекрасные работы. Такие работы интересны коллекционеру. Чем конъюнктурный художник отличается от творца неконъюнктурного? Тем, что он остро чувствует рынок и умеет зарабатывать. Вместе с тем таланта у него никто не отнимал.
BG: Но конъюнктурщики, на мой взгляд, пишут не только на потребу публики, но и по заказу политической и экономической элиты. Был в Советском Союзе художник Налбандян. Рисовал только Леонида Ильича...
В. П.: Не только. Он рисовал и Иосифа Виссарионовича, и Никиту Сергеевича, и натюрморты, и пейзажи. Заказы со стороны элиты не появляются на пустом месте. Талант первичен. Вот возьмите Александра Шилова. Наш современник, замечательный художник, портретист прекрасный. У него ведь действительно получаются одухотворенные портреты. А есть фотографические вещи, без души написанные. Я видел у него в музее несколько пейзажей — прекрасные работы. Почему он ими не занимается? Для кого-то он тоже конъюнктурный художник, но это никак не исключает признание его таланта.
BG: В век цифровых технологий появилось цифровое искусство. На ваш взгляд как коллекционера, оно инвестпригодно?
В. П.: Я готов согласиться с тем, что это искусство, но скорее это перформанс. Он бывает содержательным и глубоким, а бывает — как в фильме "О чем говорят мужчины": вот стоит унитаз, и я не понимаю для чего он, для того чтобы им пользоваться, или это экспонат. Все-таки это не живопись. Я не возьмусь оценивать инвестиционную пригодность такого искусства, так как им не увлекаюсь.
BG: Культура и искусство — важные элементы в развитии нашей страны. А вы как организатор передвижных выставок, какие цели вы ставите перед собой?
В. П.: Когда я собрал достаточное количество серьезных работ, которые не просто нравились мне лично, но и высоко оценивались специалистами, у меня возник закономерный вопрос: а зачем ты все это собираешь-то? Чтобы как Гобсек чахнуть над сундуком золота?
Я родился в Салавате, небольшом городе в Башкирии. В детстве был лишен возможности посещать интересные выставки. Когда я задался вопросом о дальнейшей судьбе своей коллекции, я решил, что надо ее людям показывать. А где показывать? В Петербурге и Москве публика пресыщена. А в глубинке, на периферии, народ не избалован, выставки проводятся редко, и потребность в искусстве острая. Из этих соображений я повез свою коллекцию в регионы.
BG: Альтруизм практически?
В. П.: На выставках я никогда не зарабатываю. В лучшем случае затраты частично окупаются. Например, мы сделали две выставки в Екатеринбурге: одну — в Свердловском краеведческом музее, вторую — в Уральском центре развития дизайна. Наша дочерняя компания "Уральский центр систем безопасности" отмечала круглую дату. Мы оплатили стоимость аренды и сделали бесплатный вход для всех жителей — просто как подарок городу в честь юбилея компании. Выставка прошла при полных залах.
Аналогично мы организовали выставку в Уфе. Выставка получилась объемная и интересная. Для Уфы она стала событием. В открытии приняли участие представители республиканской и городской власти. Мы пригласили внука великого реалиста Аркадия Пластова (автор работы "Фашист пролетел") — художника Николая Пластова и его замечательную семью. Партнером по организации выставки была компания "Газпром трансгаз Уфа". Ее директор Шамиль Шарипов — творческий человек, увлекается живописью, пишет музыку. Выставка была посвящена 60-летию этой компании. Мы планировали выставку на месяц, но по окончании этого срока министр культуры Республики Башкортостан обратился с просьбой продлить ее еще на два. И мы с Шамилем Гусмановичем с удовольствием согласились.
BG: А из "коллег", из современных коллекционеров кого вы могли бы выделить?
В. П.: Одного, чья деятельность у меня вызывает восхищение. Это бизнесмен Алексей Ананьев, который в 2011 году открыл в Москве Институт русского реалистического искусства. В этом музейно-выставочном комплексе представлена уникальная частная коллекция картин русского реализма. В наши дни Ананьев самый продвинутый коллекционер, галерист и организатор выставочного процесса. Я бы сказал, что это современный Третьяков.
BG: Что вы посоветуете начинающим коллекционерам? Окупаются ли инвестиции в живопись? Существуют ли какие-то "грабли", на которые начинающие коллекционеры наступают? Как избежать этого?
В. П.: В самом начале надо осознать концепцию: что ты хочешь собирать и зачем тебе это надо. Когда концепция в голове сложится, ты уже не будешь разбрасываться. Я тоже поначалу совершал ошибки. Какие-то из работ сейчас бы приобретать не стал. Для того чтобы заниматься коллекционированием живописи в инвестиционных целях, нужно быть очень состоятельным человеком, приобретать работы известных художников за сотни тысяч долларов для последующей перепродажи. Тогда это имеет инвестиционный смысл. Но я не для этого собираю. Я изначально решил собирать для себя, для собственного эстетического удовольствия. Пока что я только трачу и за все эти годы не продал ни одной работы из своей коллекции.