На фестивале "Золотая маска" в Петербурге стартовали номинанты рубрики "современный танец". В размышлениях об open night — ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА.
Немаленький зал Театра на Литейном оказался заполнен, причем совсем не той публикой, что ходит в классический балет. И это при том, что в Петербурге не самая благосклонная к современному танцу экологическая среда. Своих танцев здесь почти нет: в мощном радиационном излучении, которое испускает балет Мариинского театра, понятно, гибнет всякое художественное инакомыслие.
На видном месте восседал Антон Адасинский; на спине у него было написано "derevo", хотя господина Адасинского и так все узнавали и, проходя сквозь партер мимо, благоговейно жались, чтобы не отдавить знаменитости ноги. Над всем здесь летало настроение какой-то всепрощающей благостности, витающей обычно на отчетно-юбилейных концертах, но странноватой в разгар соревнования: "Листья тел" московского театра "По.В.С.Танцы" против "Ночного прыжка с парашютом" екатеринбургских "Киплингов" (во втором "полуфинале" выйдут пермский Театр Евгения Панфилова и челябинский Театр современного танца). При этом понимаешь, что все по-прежнему: современный танец в России — занятие по-прежнему исключительно героическое, прямо акт гражданского и человеческого мужества. Поэтому современные танцы я предпочитаю смотреть, стыдясь собственной буржуазности и восхищаясь чужим самопожертвованием, удивляясь, умиляясь и восторгаясь просто потому, что эти танцы есть. Хотя одного взгляда на список номинантов этого года достаточно, чтобы уверенно сказать, что художественная тусовка "современщиков" в России сложилась: одни и те же люди, одни и те же труппы встречаются или соперничают на фестивалях и конкурсах, и самое разочаровывающее состоит в том, что этих людей и трупп все-таки немного. На "Маске" они состязаются друг с другом так же неизбежно и регулярно, как упираются лбами Большой и Мариинка. Но Большому и Мариинке можно, они — классический балет на государственном пайке и со зданием в историческом центре города. У "современщиков" другая жизнь, в соответствии с которой они по идее должны рыскать голодными волками в поисках добычи/ — с нешуточной борьбой за место под солнцем, постоянным круговоротом идей и имен, опровержениями устоев, взлетами художеств, провалами вкуса/. А вместо этого прямо академическое благолепие.
Аккуратно разведенные по сцене композиции с весьма профессионально двигающимися, а подчас и вполне харизматичными танцовщиками/ с запоминающейся внешностью/. У кого-то эти композиции поискуснее, с острой мыслью, внятной логикой, с чувством и настроением, как у "По.В.С.Танцев": квартет обывателей, обряжающийся в ситцевое старье прямо на глазах публики, выжимает максимум надрывающей сердце бесформенной русской тоски из грустнейших советских шлягеров "Темная ночь" и "Опустела без тебя земля...", сдобренных потрескиванием и шипением патефонной иглы. У кого-то поскучнее и попроще, как у "Киплингов" (в их спектакле, признаться, по-настоящему хорошо только название). Но в целом, честное слово, все как у людей. Премия. Гастроль в Петербурге,/ "Мекке русского балета", и все такое/. И Антон Адасинский опять-таки сидит почетным зрителем почти как Ульяна Лопаткина. Жаль, не в царской ложе, где обычно сиживают почетные гости классического балета. Но, возможно, только потому, что царской ложи в Театре на Литейном нет.