Анна Лацис Красная гвоздика
Так получилось, что режиссер, актриса, теоретик театра и педагог-новатор Анна Лацис осталась в культуре прежде всего как объект несчастной любви. История известна: в 1924-м на острове Капри молодой философ Вальтер Беньямин знакомится с поправляющей здоровье латышской коммунисткой. Для нее их курортный роман оказывается эпизодом не самым значительным, для него — поворотной точкой в биографии. Беньямин будет преследовать Лацис много лет, благодаря ей начнет изучать марксизм, посвятит ей самые пронзительные из своих текстов, в 1926 году поедет к ней в Москву, надеясь обрести рядом с Лацис место в строительстве социализма. Провал этой попытки подробно описан в его «Московском дневнике», сыгравшем с памятью о Лацис злую шутку. Ее помнят как героиню этой великой неудачи.
Между тем Лацис была крайне интересной фигурой — одной из тех, кто связывал в единый узел европейское левое искусство: Москву, Берлин и Ригу, поэтов, художников и политиков. Она устраивала революционные перформансы, создавала экспериментальный театр из орловских беспризорников, работала с Брехтом и Крупской, скрывалась от полиции, попадала в тюрьмы и выживала, десятилетиями не теряла истовой веры в революцию и новое искусство и заражала ей окружающих (в том числе многих будущих классиков). Из ее жизни мог бы получиться невероятно увлекательный роман. «Красная гвоздика» — не он.
Эти мемуары впервые вышли в 1984 году в Риге, через пять лет после смерти Лацис. Нельзя даже сказать, что она в полной мере их автор. Это скорее редакторский монтаж, в основе которого — заметки о друзьях-авангардистах, опубликованные по-немецки в начале 1970-х, и обрывки воспоминаний, надиктованные Лацис в самые последние годы — после смерти ее мужа, режиссера Бернхарда Райха, в надежде привлечь внимание к его памяти.
Лацис вообще не очень хотела книги, и тем более не собиралась печатать текст в таком виде — одновременно обрывочном и сглаженном, иногда до невыносимой степени. К примеру, история ее ареста, лагерного заключения и ссылки укладывается в три предложения: «Наступил 1937 год. Мы с Райхом надолго расстались. В течение десяти лет я руководила самодеятельностью в Казахстане».
Сложно понять, что из лакун — следствие нежелания автора ворошить прошлое, что — плод редакторской кройки. В любом случае не сказано тут гораздо больше, чем сказано. Речь не о тактике умолчаний и намеков. Скорее кажется, что у Лацис просто не было внутренней необходимости говорить, превращать собственное прошлое в биографический нарратив. Она делала это отчасти по просьбам, отчасти — из чувства преданности покойным друзьям.
Из-за этого «Красная гвоздика» производит озадачивающий эффект. Ее вопиющая интонационная нейтральность диссонирует с драматичностью, авантюрностью биографии. Та Лацис, какую можно представить, исходя из контура ее жизни, здесь практически отсутствует, не раскрывает себя. Так, странным образом, эта книга закрепляет образ, доставшийся нам от Беньямина,— женщины, готовой быть рядом и всегда остающейся недоступной.
Издательство Циолковский
Перри Андерсон Перипетии гегемонии
Недавняя книга известного британского историка Перри Андерсона, одного из самых заметных авторов современного академического марксизма, сочетает вроде бы противоположные установки: максимально отстраненный опыт интеллектуальной истории и тревожно-пристрастный анализ актуальной мировой политики. Андерсон выступает здесь одновременно как археолог и активист. Его предмет — гегемония, понятие, появившееся в Древней Греции, заново вошедшее в обиход европейской мысли в середине XIX века, оказывавшееся в центре политических построений русских марксистов и идеологов Третьего рейха, волновавшее политиков по обе стороны железного занавеса во время Холодной войны, но ставшее действительно вездесущим именно в последние десятилетия. Андерсон подробнейшим образом прослеживает приключения этого понятия, перемещаясь между разными его версиями: восточными и западными, левыми и правыми, гегемониями государств в международной политике и гегемониями классов в борьбе за власть. Во всех своих вариантах (политическом, культурном, экономическом) гегемония предполагает власть, основанную не на чистом применении силы, а на авторитете, первенстве, способности вести. Однако по существу она всегда остается понятием несколько двусмысленным. Предполагают ли отношения внутри гегемонии союз или подчинение, в какой момент власть государства или класса, способность навязывать свое видение переходит из гегемонии в империю и террор? Своего предела эта двусмысленность достигает в современной американской политике, гарантирующей стабильность мирового порядка и одновременно ведущей перманентную войну. Стоит заметить: хотя по-английски книга вышла в прошлом году, после избрания Трампа, свой анализ Андерсон успевает довести только до срока Барака Обамы, однако и к предпоследнему американскому президенту он замечательно безжалостен.
Издательство Института Гайдара Перевод Дмитрий Кралечкин
Елена Чиркова От золотого тельца до «Золотого теленка»
Елена Чиркова — известный экономист, причем как теоретик, так и практик (менеджер и эксперт разного рода компаний). Однако эта книга — результат эксперимента в другой области — любительском литературоведении. Ее тема: литература и история экономики. При этом Чиркову не интересуют те авторы (от Томаса Мора до Николая Носова), что использовали художественные тексты для выражения собственных взглядов на финансовые вопросы. Ее герои — писатели, затрагивавшие экономику как бы походя, но в этой мимолетности часто говорящие о ней точнее специалистов. Сюжеты: сказки 1001 ночи как описание торговой системы средневекового Востока, появление бумажных денег как одна из тем «Фауста», железные дороги и Диккенс, Бальзак и долговая тюрьма, Джек Лондон с Марком Твеном и золотая лихорадка, ростовщичество от Шекспира до Фолкнера, история коррупции через призму русской классики и многое другое. Несмотря на огромный объем материала, книга Чирковой не претендует на особенную серьезность. Это как бы немного игровое исследование. Тем не менее оно наводит фокус на многие любопытные нюансы, обычно проскальзывающие при чтении великих текстов мимо внимания.
Издательство Corpus
Станислав Дробышевский Байки из грота
Антрополог, археолог и активный популяризатор науки Станислав Дробышевский — наверное, главный в России специалист по древним людям. В прошлом году он выпустил капитальный двухтомник «Достающее звено», содержащий все главные факты и теории о предках современного человека. Его новая книга излагает историю древних гоминидов в более веселом формате. По сути, это что-то вроде сборника детективных новелл. Устроены они так: сначала — короткая история из жизни австралопитеков или неандертальцев (часто и правда вполне детективная: речь идет об убийстве или краже). Потом — ее расследование: как ученые выясняют, что произошло, по состоянию костей и расположению близлежащих предметов, по налету пыльцы и крошкам пищи. Как устанавливается не только анатомия древних людей, их родственные связи с гомо сапиенс, но и социальные привычки, пищевые пристрастия, факты любви и вражды. В отличие от «Достающего звена», рассчитанного на читателя, готового с головой броситься в мир доисторических людей, «Байки из грота» — книга предельно популярная. Она требует наивного любопытства, умения удивляться диковинкам и фокусам науки.
Издательство Альпина нон-фикшн