Россия внезапно отказалась от военной операции в сирийской провинции Идлиб, из-за которой обстановка в регионе в последнее время серьезно накалилась — против нее выступал Запад во главе с США и Турция. Однако Россия до последнего настаивала на необходимости военных действий в Идлибе и, по данным СМИ, даже наносила удары по местным боевикам. Но в понедельник Владимир Путин и президент Турции Реджеп Эрдоган договорились, что операции не будет: в Идлибе создадут демилитаризованную зону, из которой должны будут выйти радикальные боевики. По мнению обозревателя «Ъ» Максима Юсина, именно Идлиб может стать самым серьезным за последнее время испытанием для российско-турецких отношений.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Реджепа Тайипа Эрдогана в последнюю пару лет российские официальные СМИ часто изображают чуть ли не другом Владимира Путина, уж во всяком случае, привилегированным партнером, готовым вместе с Москвой давать отпор Соединенным Штатам. Насколько это упрощенная, идеалистическая, не соответствующая реальности картина, можно убедиться на примере мучительного диалога, который идет между Россией и Турцией о судьбе сирийской провинции Идлиб.
Если до сих пор многие подобные вопросы решались относительно безболезненно, на сей раз, похоже, нашла коса на камень. Слишком уж принципиальна тема Идлиба для турецкого президента. Горячие головы в Москве, которые предлагают, не считаясь с возражениями Анкары, провести масштабное наступление на мятежную провинцию и как можно быстрее ее отвоевать, видимо, не вполне учитывают это обстоятельство.
Для Эрдогана Идлиб — это «ближнее зарубежье», как для Москвы — Украина, Абхазия, Южная Осетия или Приднестровье.
Судьба этой провинции — не только внешнеполитический, но и внутриполитический вопрос. Среди действующих там группировок — немало турецких клиентов, которых Анкара вооружает и финансирует, неся за них ответственность.
Кроме того, существует проблема миграционных потоков. По данным Турции и международных гуманитарных организаций, в Идлибе, помимо десятков тысяч боевиков, находятся до 3 млн мирных жителей. Это не только исконное население провинции, но и члены семей оппозиционеров, переехавших туда после ликвидации антиправительственных анклавов, существовавших по всей Сирии. Эти люди едва ли захотят по доброй воле вернуться под власть Башара Асада, а, значит, в случае массированного наступления сирийской армии они хлынут в Турцию, а куда еще? Других государств поблизости нет. И туркам придется либо взвалить на свои плечи содержание еще и этих вынужденных переселенцев, плюс к 3 млн сирийских беженцев, уже живущим в стране, либо выпустить их в Европу, что неизбежно вызовет очередной миграционный кризис в ЕС. И тогда те же Германия, Австрия, Франция или Италия будут высказывать претензии, в том числе, России, не сумевшей (или не захотевшей) помешать наступлению на Идлиб войск Башара Асада.
В общем, ситуация гораздо сложнее, запутаннее, чем может показаться на первый взгляд. И президентам Путину и Эрдогану, которым приходится вести переговоры на эту тему во второй раз за месяц, действительно есть что обсудить.
Анкара склоняет Москву к компромиссному варианту — не отвоевывать весь Идлиб, позволить туркам обеспечивать безопасность на значительной части территории провинции, в том числе подавлять наиболее радикальные джихадистские группировки. Плюс этого варианта в том, что из районов, оказавшихся в турецкой сфере влияния, не стоит ожидать потока беженцев. Минус — в том, что о территориальном единстве Сирии, которое обещал восстановить Башар Асад, на какое-то время придется забыть.
Но, возможно, это и станет тем компромиссом, на который придется пойти победителям в сирийской войне — не только Дамаску, но и стоящим за ним Москве и Тегерану.
Потому что безоговорочной капитуляции противников (а в их числе — ключевые региональные державы) в любом случае ждать едва ли стоит. Им тоже надо дать возможность сохранить лицо и отстоять свои геополитические интересы. Хотя бы в отдельно взятой провинции. В случае если эту логику не удастся воплотить в жизнь, отношения Москвы с Анкарой могут ждать серьезные испытания.