Банкротство граждан по общему правилу предполагает списание непогашенных долгов по завершении процедуры (за рядом исключений). Но это при условии, что должник вел себя добросовестно, в том числе не врал кредиторам, не скрывал информацию от финансового управляющего и не прятал имущество. В противном случае закон не допускает освобождения гражданина от обязательств. Но вот вопрос, можно ли простить банкроту лишь часть долгов, а часть оставить?
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Глава правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Эдуард Олевинский отмечает, что чаще всего о несписании долгов просят кредиторы, но суды больше прислушиваются к мнению управляющего, назначенного на дело. По его словам, один из самых распространенных способов обмана кредиторов со стороны граждан-банкротов — предоставление недостоверных сведений о своих доходах. Другой частый случай недобросовестного поведения должника — вывод имущества в виде переписывания его на родственников или отчуждения третьим лицам. При таких обстоятельствах закон требует отказать банкроту в списании долгов. Но если должник обманул лишь одного кредитора из нескольких, какие последствия должны наступать в этом случае?
Так, Людмила Бондаренко продала заложенное Сбербанку транспортное средство и торговое оборудование без уведомления покупателей о таком обременении имущества. Из-за прекращения залога банк не смог обратить взыскание на эти активы. Учитывая недобросовестное поведение заемщицы по отношению к Сбербанку, суд решил сохранить ее долги перед ним, но от обязательств перед остальными кредиторами освободил. Подход интересный, учитывая то, что в законе не говорится о возможности частичного несписания долгов. Ряд юристов разделяют такой подход, находя его справедливым: кого конкретно обманул — перед тем и отвечай.
Наконец, бывают совсем странные решения. В деле Анастасии Антоновой было несколько кредиторов: налоговики, банки и физлица. С последними она заключила договоры купли-продажи товаров, но, взяв деньги у покупателей, не исполнила условия договора и изначально не намеревалась этого делать, пишет суд. Кроме того, должница еще и была привлечена к ответственности за непредставление управляющему документов о ее имуществе. Причем в законе прямо записано, что при таких действиях освобождение банкрота от обязательств не допускается, и, казалось бы, решение очевидно. Но суд хоть и назвал поведение должницы «неприемлемым для целей получения привилегий посредством банкротства», однако сохранил ее обязательства только перед тремя обманутыми гражданами, списав все остальные долги.
Конечно, есть случаи, когда за нарушения перед одним кредитором суды отказывали гражданину в списании абсолютно всех долгов. Но в целом у меня складывается такое ощущение, что в делах о персональном банкротстве, в отличие от дел о банкротстве юрлиц, суды чаще занимают сторону должника, иногда даже вопреки здравому смыслу.