Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич рассказывает об уничтожения в Пекине студии известного художника Ай Вэйвэй.
И снова в поле моего зрения оказался Ай Вэйвэй, выдающийся современный китайский художник. Теперь китайские власти снесли его самую большую студию в Пекине с названием «Цзою» (в переводе «правое-левое»), которая находится в здании бывшего завода по производству автозапчастей. Снос произошел в рамках джентрификации, то есть перепланировки промышленного района Цаочанди, в котором лет десять назад возник художественный кластер при непосредственном участии Ая.
Ассистент Вэйвэя Га Жань, заведовавший мастерской, сообщил, что срок договора аренды истек еще в прошлом году, однако вывезти огромное количество произведений искусства и материалов, которые там хранились, не удалось. Большую часть арт-пространств района, кстати, снесли раньше. Дженрификаторы, по словам Га Жаня, «появились без предупреждения и начали ломать окна. Внутри осталось столько всего!».
Произведения спешно выносили из здания и складывали рядом, спасая их от демонтажной техники, в результате чего, как пишет The Art Newspaper Russia, во дворе возникла своего рода ретроспектива художника.
В районе Цаочанди, а это восточный пригород Пекина, также находится знаменитая дизайн-студия Ай Вэйвэя с говорящим названием Fake. Именно благодаря Fake, основанной в 1999 году, начался процесс развития Цаочанди как художественного кластера вокруг зданий галерей, которые проектировал Ай Вэйвэй.
Ай попрощался с «Цзою» в Instagram, написав: «Сегодня без предупреждения начали снос моей мастерской „Цзою“. Она была моей основной мастерской с 2006 года. Это промышленное здание в восточно-германском стиле».
Напоминают, что студия Ай Вэйвэя в Шанхае была снесена еще в начале 2011 года, прямо перед тем, как художника заключили под стражу на 81 день. После освобождения он де-факто провел четыре года под домашним арестом. Но если эти события принято связывать с критической позицией Ай Вэйвэя по отношению к правительству Китая, то снос «Цзою» больше похож на побочный эффект реконструкции Пекина, вроде бы не имеющий политических предпосылок.