На прошедшей под Казанью на острове-музее Свияжск театральной лаборатории «Свияжск Артель» впервые поработали суперзвезды нового европейского театра Rimini Protokoll. Их проект «Призвание» очень тактично сблизил театральное и церковное сообщества, считает Екатерина Вахрамцева.
Чтобы помочь современному искусству и церкви играть в одной команде, понадобилось иностранное вмешательство
Фото: Калинина Юлия
Во-первых, это называлось не «спектакль», а «встреча»: в «Призвании» приняли участие четыре студента Казанской духовной семинарии, и ее проректор деликатно предложил не использовать слово «театр». Хотя на обсуждении после события и зрители, и участники все равно употребляли привычные термины, и ничьих чувств это не оскорбило.
Но сначала нужно напомнить про казанскую культурную аномалию — фонд «Живой город» и фестиваль-лабораторию «Свияжск Артель», которая уже пятый раз проходит на одноименном острове-музее рядом с Казанью. «Живой город» — один из самых впечатляющих примеров того, что современный театр живет сегодня не только в Москве и Петербурге. В Казани уже успели поработать такие важные для сегодняшнего театрального пейзажа авторы, как Дмитрий Волкострелов и Всеволод Лисовский, сюда регулярно ездят ведущие критики и заносят казанские премьеры в список главных событий сезона. А на пятую «Артель» организатор «Угла» Инна Яркова сумела заманить Штефана Кэги, одного из режиссеров группы Rimini Protokoll, главных театральных новаторов нового века.
В самом Кэги, конечно же, нет никакого пафоса: скажи при нем то, что сказано выше, он бы просто улыбнулся. Но это правда.
Потому что участники Rimini Protokoll первыми в театре поняли, что сегодня главная вещь — коммуникация. Они умеют устанавливать контакт между абсолютно разными людьми: если вспомнить только российские проекты, то Cargo Moscow знакомил зрителей с жизнью дальнобойщиков, сажая в незнакомое пространство фуры, а Remote Moscow заставлял посмотреть на родной город совершенно новым взглядом. На свияжской встрече в одном пространстве оказались люди, которые бы не встретились при иных условиях.
Сделанное за десять дней «Призвание» — важный диалог, устанавливающий контакт между современным искусством и Русской православной церковью. Поразительно: чтобы добиться этого, потребовалось пригласить иностранца, российские режиссеры ничего подобного устроить не пытались.
На обсуждении после «Призвания» сыпались вопросы, в том числе про Pussy Riot, «Тангейзер» и закон об оскорблении чувств верующих. Игумен Евфимий (Моисеев), проректор Казанской семинарии, по-светски говорил со всеми собравшимися. Один из главных результатов «Призвания» — церковь заинтересовалась современным искусством, а театральные люди выдохнули: говорить с отцом Евфимием и семинаристами оказалось гораздо проще, чем с коллегами, решившими охранять театральную нравственность.
«Призвание» началось с игры: по кругу расставили стулья, на них расселись участники. Ведущий в центре круга говорил, что местами меняются те, кто, например, сегодня успел искупаться. Кто не успел занять место, сам становился ведущим и задавал новые условия — или приглашал войти в круг кого-то из зрителей. Среди «светских» участников самозабвенно играли четверо семинаристов. Игра сняла напряжение, которое могло бы возникнуть при встрече с представителями церкви.
А дальше зрители были разделены на четыре группы, каждая из которых следовала по своему маршруту. Мы познакомились с четырьмя молодыми людьми. Один из них до семинарии занимался IT, освоил несколько языков программирования и продолжил этим заниматься внутри церкви: сделал приложение для радио «Вера» и православную социальную сеть. Другой занимался боксом — встреча с ним проходила на боксерском ринге с гонгом, но сам юноша предпочитает звонить в колокола. Третий — фотограф, сделавший на руинах разрушенной церкви выставку своих снимков. Четвертый учился на театрального режиссера и рассказал о своей трактовке «Криминального чтива», разыгрывая одну из сцен в кузове «Лады-Нивы». Искренность и легкость, возникшие на этих четырех встречах, обезоружили всех.
Помимо «Призвания» Штефана Кэги на пятой «Артели» в Свияжске было сделано еще две работы. Режиссер Степан Пектеев, позиционирующий себя как национальный режиссер, предложил зрителям «Русский лес», променад-спектакль, который он назвал «новым ритуалом». Зрители должны были подниматься на Соколиную гору (от Свияжска ее отделяет река) около полутора часов. Синоптики обещали грозу, перспектива восхождения под дождем казалась просто опасной. Но все обошлось. По пути публике показали видеопрезентацию проекта — знакомство с актрисами-проводниками. Это были пять юных девушек — татарка, башкирка, марийка, чувашка и удмуртка, представительницы коренных народов Поволжья, которые не утратили связи с предками. Во время восхождения они говорили на национальных языках («пойдем, пойдем», «за мной, за мной», «сюда, сюда»). Голоса казались инопланетными, но интуитивно понятными. Каждая из девушек рассказывала о своем народе — о характерных чертах, героях, национальной идее. Иногда со звукоподражанием, искусственным говором, чтобы добавить немного самоиронии, снизить пафос. Но когда в чаще на вершине горы актрисы и режиссер заговорили с лесом, это стало почти мистическим переживанием.
Последний показ лаборатории — эскиз спектакля «Житие уездного комиссара Майорова. Доклад №33» Алексея Крикливого — оказался самым театральным. Зрителей традиционно рассадили на стулья в беседке на открытом воздухе, а артисты в основном находились на сцене. Спектакль был создан на основе архивных материалов музея истории Свияжска. Но, кажется, история творилась здесь и сейчас — просто потому, что такие встречи возможны.