Одним из самых любопытных происшествий второй половины марта обещает стать премьера "Весны священной" Игоря Стравинского, поставленная французом Режисом Обадья (на фото) в Камерном балете "Москва".
Ровно девяносто лет назад русская "Весна священная" повергла Париж в эстетический шок. Дягилевская антреприза, до 1913 года тешившая французов сказочно-лубочными и экзотическими пряностями Бенуа-Бакста-Фокина, сделала крутой вираж, обрушив на парижских снобов сумрачную мощь музыки Стравинского и варварскую первобытность хореографии Нижинского. На парижской премьере тогда случился скандал: благовоспитанные парижские снобы превратились в дикарей. Публика орала, свистела, хлопала и улюлюкала. Почтенные господа дрались, дамы махали сумочками. Артисты не слышали ни музыки, ни воплей Вацлава Нижинского, пытавшегося из-за кулис отсчитывать такты. Спустя несколько лет эта "Весна" вошла в историю как премьера балетного примитивизма.
С тех пор каждый хореограф, претендующий на роль властителя дум, берется за "Весну", чтобы совершить очередную эстетическую революцию. Правда, скандалов, равных парижскому, больше не возникало: публика, вышколенная Дягилевым раз и навсегда, отныне страшилась признаться в собственном консерватизме. "Весенние" новации хореографов всегда проходили на ура — будь то неоимпрессионизм Бежара, постэкспрессионизм Пины Бауш, неоакробатизм Касаткиной--Василева или попытка скрестить японский танец буто с русскими национальными плясками, не так давно предпринятая японским гуру Мином Танакой.
Француз Режис Обадья, затеявший в Камерном балете "Москва" постановку "Весны священной", не столь амбициозен, чтобы спустя девяносто лет думать о симметричном ответе Вацлаву Нижинскому в частности и русскому балету в целом. Однако он и не столь робок, чтобы рефлексировать под грузом исторических постановок своих знаменитых предшественников. Революций Режис Обадья совершать не собирается, но уверен, что способен раскрыть новые грани великой партитуры: "За много лет я развил собственный стиль и не собираюсь ему изменять. В `Весне` будет постурбанистическая эстетика — пространство обнаженное, жесткое. Металлическая стена и черный песок на полу. Стена — фон для фресок, написанных телами танцовщиков. Этот контраст металла и живого тела нужен, чтобы почувствовать незащищенность человека, его уязвимость. Я думаю, животная пульсация жизни создаст другой мир после всех войн и ужасов, которые происходят на земле".
Камерный балет "Москва" (странный коллектив, в котором классическая труппа второй свежести кормит вполне качественную современную) не впервые завязывает роман с западным хореографом. Предыдущий союз оказался удачным: Пол Селвин Нортон предоставил "Москве" готовый спектакль "Взлом", принесший "Золотую маску" солисту Роману Андрейкину. Свежая "Весна священная" — эксклюзив труппы, подготовленный в рекордно короткие сроки, за 35 дней. Удастся ли французу в Москве произвести хотя бы вполовину меньший эффект, чем когда-то русским во Франции, каждый любитель современного танца сможет узнать 17 марта.