Большинство из нас не может похвастаться аристократическими предками — ни голубой крови, ни белой кости, ни приличного генеалогического древа. Ну и что? Это уже сто лет как не имеет значения. Однако почему тогда даже в самых демократических краях все затаив дыхание следят за каждым шагом еще сохранившихся принцев и принцесс? Почему нас так очаровывают такие эфемерные вещи, как древность рода?
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru
Увы, в свой собственный род древности так сразу не добавить. Однако облагородиться, заведя три десятка килограммов истинного аристократизма, вполне возможно. Итак, падайте ниц: перед вами очень редкая в наших краях благородная королевская фарфоровая гончая, она же порселен, безупречная собака французской знати.
Фарфоровая она не потому, что хрупкая, ни в коем случае! Порселен — собака гончая, охотничья, а значит, сильная, быстрая и крепкая, так что обращаться с ней как с фарфоровой статуэткой совершенно необязательно. Фарфоровой ее прозвали из-за удивительной шерсти, очень короткой и такой яркой, плотной и гладкой, прямо волосок к волоску, что собака кажется облитой сияющим слоем глазури. И, возможно, еще из-за томного выражения физиономии — примерно так смотрят на мир антикварные фарфоровые маркизы.
Порселен — порода настолько старинная, что даже не очень понятно, куда уходят ее корни. Может, даже в Древнюю Грецию — а что? Там ведь тоже охотились. Впрочем, в эллинском происхождении порселенов уверенности нет, а вот то, что веку к XV порода уже существовала — это считается доказанным. Судя по всему, нынешние порселены — потомки либо неких «белых собак короля», а именно Людовика IX Святого, правившего в XIII веке, либо исчезнувших французских гончих монтебеф, либо собак святого Губерта, ныне известных миру как бладхаунды, что многие считают самой вероятной версией. Вот только бладхаунды обычно бывают рыжими или черными, а порселены, видимо, потомки тех сен-губертовских собак, которых угораздило родиться с белым окрасом. Почему угораздило? Потому что в то время белые собаки св. Губерта считались браком и от таких щенков старались избавиться. И их, как каких-то несчастных бастардов, нередко подбирали монахи. Которые в своих монастырях и стали заниматься выведением порселенов. Что выглядит странным: казалось бы, где монахи, а где псовая охота? Впрочем, сам святой Губерт, с начала VIII века епископ Льежа, некогда любил пострелять оленей и с тех пор считается небесным покровителем охотников.
Порселены как-то сразу стали невероятно красивыми. А вот их охотничьи дарования поначалу вроде бы оставляли желать лучшего, что в те суровые времена означало почти гарантированный смертный приговор: ну кому нужна собака, от которой нет никакого толка? К счастью, небесная красота фарфоровых гончих быстро покорила сердца французской знати, у которой не было особых проблем с прокормом лишней пары собак. И порселенов начали заводить просто для украшения пейзажей. А потом ими занялись заводчики, поставившие перед собой благородную цель — сохранив неподражаемую внешность, превратить порселена в столь же несравненного охотника.
С этой целью в разное время, в основном уже в XIX веке, порселенов женили с разными гончими аристократами — французской бийи, гасконским сентонжуа, сомерсетским хавьером, британскими фоксхаундами, швейцарскими лауфхундами. Какие изысканные названия! Да, между прочим, поначалу и сам порселен порселеном еще не назывался, а был он верхнебургундской гончей. Которая официально стала фарфоровой только в середине XIX века — после того как ее спасли от полного исчезновения.
На грань катастрофы породу поставила Великая французская революция, весьма неодобрительно относившаяся к любому аристократизму. Некоторые особо предусмотрительные сиятельные особы успели смыться за границу, прихватив с собой любимых порселенов. Но большинство фарфоровых гончих, оставшись на родине, разделили печальную судьбу своих владельцев и слишком уж близко познакомились если не с гильотиной, то с крестьянскими вилами… Словом, полностью оправиться от революционных потрясений порода смогла только почти через полвека.
К этому времени она не только получила свое нынешнее имя, но и стала считаться одной из самых талантливых гончих, непревзойденной загонщицей зайцев, косуль, оленей и даже иногда кабанов. Обретя охотничьи таланты, фарфоровая собака не утратила своей красоты. Она так и осталась грациозной, довольно крупной (больше полуметра в холке) томной красавицей с блестящей белой, иногда украшенной деликатными рыжими пятнами шерстью, нежным взглядом и длиннющими ушами, придающими собаке невероятное сходство с самым известным портретом Натальи Гончаровой.
И кто бы мог подумать, что это воплощение нежной красоты и изящества на охоте преображается в быстрого, сильного, ловкого, выносливого и вполне злобного загонщика, неутомимого и безжалостного преследователя! Порселену безразличны дождь, грязь, холод, он в любую погоду упрямо бежит по следу, оглашая окрестности лаем, таким громким и протяжным, что иногда он становится похож на жутковатый вой банши. Зайцы, естественно, в панике. Да и кабаны тоже все на нервах.
Но такой она становится только на работе, а работу на дом она не берет. Фарфоровая гончая способна на невероятные метаморфозы, поэтому порселены на охоте и дома не имеют между собой буквально ничего общего, кроме роскошной внешности. Дома порселен превращается в тихого ангела, нежного, любвеобильного, кроткого, терпеливого. Хотя и не беззвучного, полаять он любит, и весьма подвижного — а что вы хотели? Гончая все-таки.
Эта фарфоровая королевская особа аккуратна с детьми и приветлива с незнакомцами. С прочими собаками проблем у него тоже нет — порселен не агрессивен, да к тому же привык работать в своре. А вот разные мелкие существа могут оказаться в опасности: охотник он азартный, так что в одном доме с кроликом его лучше не селить.
Драчливостью фарфоровые гончие не отличаются, однако если что, сильный и ловкий порселен вполне может постоять и за себя, и за хозяев. Кстати, свою территорию порселен тоже умеет охранять, что для большинства охотничьих пород не очень типично.
Безусловно, порселен полон всяческих достоинств. И тем не менее эта прекрасная во всех отношениях порода не рекомендуется в качестве первой в жизни собаки. Потому что к порселену нужен подход — как-никак аристократ в тысячном, наверное, поколении. Он, безусловно, очень любит своих хозяев, однако в глубине души, похоже, лелеет сознание собственного превосходства. И если ему достанется слабовольный владелец, гордый порселен попросту не станет его слушаться.
Самодостаточный, своенравный, упрямый, гордый, умный, хитрый… И обидчивый — на порселена нельзя не то что кричать, он не потерпит даже намека на унижение и ущемление прав. Обидевшись, порселен может вообще перестать с кем-либо разговаривать, так что хозяевам придется долго пред ним извиняться. В общем, имея дело с порселеном, надо умудриться одновременно быть настойчивым, но не занудным, твердым, но деликатным, строгим, но нежным. Порселен легко всему обучается — если воспитательный процесс ему интересен. Да еще и подкреплен поцелуями, похвалами и вкусностями.
Еще одна небольшая проблема — этому неутомимому охотнику необходим серьезный моцион. Поэтому в городе порселену может быть не очень-то хорошо, ему нужны просторы. Видимо, из-за этой охотничьей тяги к воле многие порселены имеют склонность к побегам, так что за этой собакой нужен глаз да глаз. Впрочем, убежав, они (если не случится беды) непременно возвращаются — эти аристократы прекрасно знают, что такое верность своему дому и своему человеку. В этой чрезвычайной преданности есть и некоторое неудобство — порселена крайне нежелательно даже на время отдавать в чужие руки, ибо его тоска в отрыве от родной семьи не поддается описанию.
Бояться того, что белую собаку придется каждый день мыть, не стоит — даже порядком перепачкавшегося порселена достаточно протереть тряпочкой и как следует почистить жесткой щеткой, и он снова заблестит как новенький. А вот на что придется обратить внимание, так это на его роскошные уши: во-первых, там любят прятаться клещи, а во-вторых, вислоухие породы склонны к отитам. В остальном порселен бодр, крепок и здоров — не доставляя хозяевам особого беспокойства, он вполне может прожить лет 15. И все эти годы он будет преданно вас любить, впрочем, не оставляя попыток проверить вас на прочность. А вдруг хозяин передумал быть главным? Тогда на вакантное место лидера быстренько заберется умный и полный уверенности в себе порселен. И получится, что за каких-то 50–100 или около того тысяч рублей вы приобрели себе абсолютного монарха. Хотя, если подумать, что в этом такого страшного?