22 июня 1943 года, во вторую годовщину начала Великой Отечественной войны, в Москве на территории Парка культуры и отдыха имени Горького открылась Выставка образцов трофейного вооружения. Масштабный показ оружия и боевой техники противника демонстрировал и грандиозные успехи Красной армии, и наглядно объяснял причины ее поражений в 1941–1942 годах.
«По некоторым боевым самолетам врага можно определить, как метко бьют наши летчики-истребители и зенитчики»
Фото: Елена Микулина / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Новые огромные потери»
«В течение двух лет,— говорилось в сообщении Совинформбюро, опубликованном в советских газетах 22 июня 1943 года,— народы Советского Союза ведут напряженную борьбу против немецко-фашистских захватчиков. Советский народ и его Красная Армия выдержали суровое испытание в борьбе с сильным и коварным врагом».
Тон этой публикации существенно отличался от сообщения «Политические и военные итоги года отечественной войны», опубликованного годом ранее. Тогда, после поражения советских войск под Харьковом, войска противника стремительно продвигались к Кавказу и Волге, и советских людей убеждали не бояться и не преувеличивать значение этих успехов германской армии.
«К весенне-летним операциям,— говорилось в сообщении от 22 июня 1942 года,— немецкое командование подновило, конечно, свою армию, влило в армию некоторое количество людских и материальных резервов. Но для этого гитлеровским заправилам пришлось взять под метелку все остатки людей, способных держать в руках оружие, в том числе ограниченно годных, имеющих крупные физические недостатки. В течение зимы гитлеровское командование неоднократно обещало немецкому населению весной начать "решающее" наступление против Красной Армии. Весна прошла, но никакого решающего наступления немецкой армии не состоялось.
Конечно, на фронте такой протяженности, каким является советско-германский фронт,— гитлеровское командование еще в состоянии на отдельных участках сосредоточить значительные силы войск, танков и авиации и добиваться известных успехов. Так, например, случилось на Керченском перешейке, где немцы, накопив преимущество в танках и в особенности в авиации, добились успеха и заставили наши войска отступить. Такие успехи для немцев не исключены на отдельных участках фронта и в ближайшем будущем. Но одно совершенно очевидно, что успехи, подобно успехам на Керченском перешейке, ни в какой мере не решают судьбу войны. Эти успехи временны и преходящи. Немецкая армия 1942 года, это не та армия, какая была в начале войны. Отборные немецкие войска в своей основной массе перебиты Красной Армией».
Путь, по которому наши войска гнали их на запад, усеян сотнями тысяч трупов немецких солдат и офицеров, тысячами разбитых танков, самолетов и орудий
После Сталинградской битвы в силе Красной армии уже никто не сомневался, и в сообщении Совинформбюро ко второй годовщине начала войны говорилось:
«К лету 1942 года немцы, воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, перебросили все свои резервы на советско-германский фронт, создав большой перевес сил на юго-западном направлении. В ходе летних боев немцы достигли значительных тактических успехов. Однако Красная Армия встретила наступление вражеских войск упорным сопротивлением и не дала им осуществить свои планы, остановив врага на подступах к Сталинграду и в предгорьях Кавказа.
Зимой 1942–1943 г.г. Красная Армия свела на нет летние тактические успехи немцев. Зимняя кампания 1942–1943 г.г. явилась поворотным пунктом во всем ходе войны. Она наглядно показала изменение соотношения сил на советско-германском фронте. Немцы, несмотря на строжайший приказ Гитлера во что бы то ни стало удержать захваченные позиции, оказались не в силах предотвратить зимнее наступление Красной Армии. Красная Армия опрокинула и разбила вражеские войска, уничтожила две отборные фашистские армии под Сталинградом, разбила и пленила румынскую, итальянскую, венгерскую армии и мощным ударом отбросила немцев от Волги и Терека на 600–700 километров на запад.
«В артиллерийской аллее выставки размещено свыше 150 орудий, представляющих собою не один десяток систем всевозможной конструкции»
Фото: Сергей Струнников / Фотоархив журнала «Огонёк»
Путь, который немцы прошли летом 1942 года на восток и по которому наши войска гнали их на запад, усеян сотнями тысяч трупов немецких солдат и офицеров, тысячами разбитых танков, самолетов и орудий.
Стало быть, второй год войны принес гитлеровцам новые огромные потери и не дал никакого выигрыша в территории».
Вопрос о потерях, правда, не мог не вызвать у внимательных читателей некоторого недоумения. В сообщении ко второй годовщине начала войны говорилось:
«Германия и ее союзники потеряли за два года войны убитыми и пленными 6.400.000 солдат и офицеров, потеряли 56.500 орудий всех калибров, 42.400 танков, 43.000 самолетов.
За это же время потери СССР убитыми и пропавшими без вести составляют 4.200.000 человек, 35.000 орудий всех калибров, 30.000 танков, 23.000 самолетов».
Но в сообщении «Политические и военные итоги года отечественной войны» было написано, что за первый год войны СССР потерял 9 тыс. самолетов. Получалось, что за второй год, когда вермахт добивался значительных, но вроде бы только тактических успехов, советские ВВС потеряли 14 тыс. самолетов — в полтора раза больше, чем за первый, когда у противника было огромное стратегическое превосходство.
Эти цифры могли вызывать и другие вопросы. Если потери врага в боевой технике настолько велики, значит, его оружие намного хуже советского. Но почему же тогда вермахт дошел до Москвы и Сталинграда?
Естественно, в то время вслух никто подобных вопросов задавать не решался. Но было ясно, что для компенсации неприятного эффекта от пропагандистских передержек и нестыковок нужна зримая, яркая демонстрация силы немецкой техники и того, насколько успешно борется с ней Красная армия. Ведь всегда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И понравившийся Сталину вариант решения проблемы поручили осуществить новому комитету, возглавляемому маршалом Ворошиловым.
«Для широкого демонстрирования»
После того как отсутствие у первого красного офицера полководческого дара стало очевидным для всех фактом, К. Е. Ворошилова стали назначать на почетные по названию должности, с передачей реальных управленческих функций совсем другим людям. В 1942 году, например, он стал главнокомандующим партизанским движением. Однако в реальности партизанскими отрядами руководили Украинский и Белорусский штабы партизанского движения, а разведывательными и диверсионными группами — военная разведка и НКВД. А главнокомандующий главным образом подписывал бумаги — от реляций об успехах партизан до планов материального снабжения.
Весной 1943 года маршал получил еще одно похожее назначение. 5 апреля Государственный комитет обороны решил упорядочить сбор трофейного имущества и вооружения с мест боев и потому объединил две существовавшие прежде трофейные комиссии и Трофейное управление Наркомата обороны СССР в Трофейный комитет при ГКО. Председателем нового органа назначили Ворошилова, но на деле все рычаги управления трофейным делом передавались члену Комитета, начальнику Тыла Красной армии генерал-полковнику интендантской службы А. В. Хрулёву.
Один из пунктов постановления о создании Трофейного комитета гласил:
«При Трофейном Комитете иметь Музей Трофейного Вооружения и Техники для широкого демонстрирования».
Музей не помешает Парку культуры и отдыха в его нормальной работе по культурному обслуживанию трудящихся
Создание музея Ворошилов поручил генерал-лейтенанту Р. П. Хмельницкому, который в начале 1920-х и в 1930-х годах был его адъютантом. И уже 10 апреля 1943 года маршал докладывал Сталину:
«Представляю проект постановления ГОКО о создании Музея трофейного вооружения и техники.
Наиболее подходящим местом для Музея является Парк культуры и отдыха имени Горького.
Наличные закрытые и полузакрытые помещения площадью 5,4 тыс. кв. м и открытые площадки до 37 тыс. кв. метров вполне обеспечивают на первых порах потребности Музея. В дальнейшем, если потребуется, есть возможность построить дополнительно два-три павильона общей площадью в 5–7 тыс. кв. метров.
Музей не помешает Парку культуры и отдыха в его нормальной работе по культурному обслуживанию трудящихся г. Москвы, так как будет занимать всего лишь 10–12% от общей площади парка».
«На выставке трофейного вооружения и техники представлено свыше шестидесяти немецких танков»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
Московские власти, как сообщал маршал, «это предложение полностью поддерживают».
15 апреля 1943 года решение о создании музея в Парке имени Горького было принято. О сборе экспонатов в постановлении ГКО говорилось:
«Начальникам Главных Управлений Наркомата Обороны СССР оказать Трофейному Комитету всестороннее содействие по отбору и транспортировке необходимых образцов трофейного вооружения и техники для Музея».
На подготовку музея к работе было отведено два месяца. Но уже 7 мая 1943 года ГКО утвердил концепцию и список экспонатов музея-выставки.
«Задача Музея-выставки,— говорилось в постановлении,— показать трофейное вооружение и технику, захваченные Красной Армией, как демонстрацию силы и мощи Красной Армии.
Широкий показ трофейной техники и вооружения врага должен наряду с чувством уверенности в непобедимости советского оружия довести до сознания посетителя Музея-выставки, что:
"Красной Армии предстоит суровая борьба против коварного, жестокого и пока еще сильного врага. Эта борьба потребует времени, жертв, напряжения наших сил и мобилизации всех наших возможностей". (СТАЛИН)».
Судя по «Ориентировочному перечню» экспонатов музея-выставки, показ вражеской техники и оружия был сделан действительно широкомасштабным. В отделе авиации предполагалось разместить 34 самолета 12 типов. В отделе артиллерии — 128 артиллерийских систем и 40 минометов. В танковом отделе — 58 бронемашин и танков. А были еще отделы транспорта, связи, стрелкового вооружения, боеприпасов, интендантского имущества и другие.
Незадолго до открытия выставки ее посетили и оценили руководители страны во главе со Сталиным, и 22 июня 1943 года трофейную экспозицию открыли для всеобщего обозрения.
«Вся эта лавина железа шла на нас»
«60-тонный "Тигр" представлен в двух экземплярах. Один из них основательно побит советскими артиллеристами, а другой захвачен легко поврежденным»
Фото: Сергей Струнников / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Два обелиска открывают вход на выставку,— писала "Красная Звезда".— Рядом с ними высится гранитная скульптура работы С. Меркурова, изображающая Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, под чьим водительством борется Красная Армия с заклятым врагом советского народа. Отсюда развертывается впечатляющая панорама выставки. В центре — распластали крылья трофейные немецкие бомбардировщики, истребители и штурмовики, слева — поблескивают на солнце танки и самоходные пушки, справа — уходит вдаль "артиллерийская аллея"».
Судя по газетным публикациям, подбор и расположение экспонатов должны были производить именно то впечатление, которое предусматривалось концепцией выставки. Один из самых известных публицистов того времени И. Г. Эренбург писал:
«Мы никогда не скрывали от себя силы Германии. Если еще имеются среди нас беспечные или наивные, посетив эту выставку, они увидят, против какого врага мы ведем смертельный бой. В нашу страну вторглась многомиллионная армия, обладающая высокой техникой. Мы видим эту технику на выставке, не только покалеченной нашими снарядами, но и такой, какой она выглядит накануне битвы. Иногда кажется, что идешь по двору Круппа или Шкоды, до английских бомбардировок. В этом показе силы врага чувствуется наша уверенность, наша сила. Мы знаем, что у Гитлера еще много и самолетов и танков. Решающие бои еще впереди. Но эта выставка германской силы говорит о мощи Красной Армии».
А в репортаже главной армейской газеты подчеркивалось:
«В авиационном парке выставки представлены и боевые немецкие машины, и транспортные, и связные, и учебно-тренировочные. Среди них много совсем новеньких, не тронутых ни пулей, ни снарядом. Сразу видно, что самолеты "сдавались в плен" целыми аэродромами. Это показывает сверх всего прочего, как глубоко проникали наши подвижные части во вражеские тылы при наступлении и насколько стремительны были их удары».
Экскурсоводы выставки, а вслед за ними и газеты обращали внимание зрителей и читателей на особенности танковой техники врага:
«Все используют немцы, чтобы нанести удар нашим вооруженным силам или же противодействовать их натиску в трудную минуту. Они лихорадочно строят танки-крепости, вроде пресловутого "Тигра", всячески стараются улучшить свои обычные "T-III" и "T-IV". Но, с другой стороны, они не отказываются и от довоенных французских, чехословацких танков, бросают в бой венгерские и итальянские, ставят свои самоходные пушки на базу чехословацкого танка "T-38". Видно, туго пришлось вражеским танковым войскам, если на советско-германский фронт прибыли такие "подкрепления", как легкий итальянский танк "Л 6", выкрашенный в желтый цвет пустыни, или допотопный 9-тонный венгерский».
Кажется, что автомобиль бронирован, но эту иллюзию создает искусная окраска. На самом деле его борта сделаны из прессованного картона
А тем, кто с восхищением смотрел на трофейные автомобили, советовали присмотреться к ним внимательнее:
«Среди черных квадратных грузовиков, тяжелых колесно-гусеничных транспортеров, легковых военных автомобилей, натасканных из всех стран Европы, видна штабная машина "Мерседес-Бенц". Издали кажется, что автомобиль бронирован, но эту иллюзию создает искусная окраска. На самом деле его борта сделаны из прессованного картона, а внутренние перегородки — из обыкновенной фанеры».
О том же, о недостатке ресурсов в Германии, приближающем ее к поражению, рассказывала и экспозиция отдела, который посетители обычно посещали в конце осмотра:
«Интендантский отдел — это сплошное царство эрзацев. Они входят в суточный рацион германского солдата. Они представлены в виде бумажного белья, неуклюжих ботинок на толстой деревянной подошве и прогремевших на весь мир "эрзац-валенок" из соломы и тростника. В интендантском отделе демонстрируются такие немецкие "продукты", как березовая и ольховая мука, сыры "шмельцкезе" с 20 процентами жира, солодовые конфеты, туалетное мыло с глиной. Достаточно убедительны и трагикомические манекены, изображающие "зимних фрицев" образца 1941 и 1942 годов в доподлинном их одеянии».
По всему маршруту экскурсии посетители видели и слышали цитаты из приказов и выступлений Сталина. Они должны были покидать выставку с верой в бесконечную мудрость вождя, ведущего советские народы по единственно верному пути. Но у многих советских людей демонстрация мощи германской военной машины вызывала осознание собственной силы и возрождение веры в себя.
«Вся эта лавина железа,— писал популярный в те годы военный журналист полковник Н. Н. Кружков после посещения выставки,— шла на нас. Люди, сидевшие за броней, думали, что Россия покорится, что нет такой силы, какая могла бы противостоять их натиску. Но такая сила нашлась. Эта сила — мы».