Те, кто в Европе и Америке объявляет и усиливает санкции, не дают себе труда подумать, почему в России их усилия имеют ровно противоположный результат. Внутри нашей страны санкции стали не угрозой консервативным политикам, а оправданием их. Санкции питают российский изоляционизм и холодную войну. Неужели этого и хотят на Западе? — задается вопросом главный редактор "Д" Виктор Лошак.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
В санкционной войне пострадавшими оказываются не политики, а граждане. Те, кто объявляет санкции, не дают себе труда подумать, почему в России их усилия приводят к результату ровно обратному желаемому? Парадоксально, западные санкции становятся не угрозой консервативным политикам, а оправданием их. В России санкции считываются не как экономическая и политическая мера, а просто как средство консолидации людей разных поколений, к тому же далеко не всегда думающих одинаково. У Москвы еще недавно возникли большие проблемы с выработкой идеологии, и тогда Запад пришел на помощь: вот же она — ответ на санкции! Нас никто не понимает, не желает нам добра, все против нас, и только уже поэтому мы должны объединиться: власть и народ, богобоязненные и атеисты, белые и красные, военные и пацифисты. Санкции ударили по всем в России, чьи убеждения — свобода и демократия, потому что на бытовом уровне оправдали антизападничество, изоляционизм, военную истерию, беспредел силовиков. Без санкций невозможно было бы развернуть бюджет от медицины и образования к танкам, ракетам и пушкам. Без них у пропагандистов не нашлось бы красок, чтобы рисовать, будто во времена Брежнева или Андропова, правовые демократические государства Запада злобными карликами, сутки напролет обдумывающими планы уничтожения России.
Градус политического непонимания так велик, что речь уже идет о вещах ментальных, а не политических. Свои санкции американцы проецируют на собственную систему и, видимо, удивляются, что вместо расшатывания российской власти они лишь укрепляют ее. Им кажется, что основа любого режима — крупный капитал, так вот вам — получите санкционный список. А в подтексте нашей экономической жизни олигархи — люди временные, тем, что у них есть, они не владеют, а пользуются. Хорошо объяснил это экономист Андрей Мовчан: ""Миллиардер" владеет огромным бизнесом в России только формально, а на самом деле является младшим управляющим по милости Кремля на неопределенное время (возможно, до завтра, а может быть, до полуночи)". Кто не согласен с Мовчаном, пусть вспомнит дело Евтушенкова и "Башнефти". Олигарх был арестован и получил свободу лишь после того,как отдал крупный нефтяной актив госкомпании. И вот такие бизнесмены, постоянно маневрирующие в отношениях с властью, и получают удар от американцев — удар в спину.
Американцы, в частности администрация Обамы, сами признали, что недопонимали Россию, неверно рассчитывали ее шаги. В их прогнозе не было ни Крыма, ни войны на востоке Украины. Теперь они все поняли лучше? Неочевидно. Красных линий, существующих для каждого в России, не сознают и до сих пор, иначе дали бы по рукам своим восточноевропейским реципиентам за снос памятников героям Великой Отечественной и героизацию фашистов, к тому же еще и палачей холокоста.
Без разбора стреляя санкциями по бизнесу, авторы болезненных ограничений не разделяют новых и старых его представителей. Не понимают, что бизнесмены из 1990-х генетически не связаны с властью нулевых, но тем не менее пострадали от санкций первыми. А ведь именно они многим консерваторам и пропагандистам внутри России видятся потенциальными союзниками Запада. Можно было предположить, что именно ельцинская элита будет наиболее уязвима. "Много ресурсов, но мало политического влияния",— политолог Татьяна Становая назвала это сочетание опасным. "Старые олигархи", в отличие от новых, не всегда имеют возможность в ответ на санкции теснее прижаться к власти. Именно близость к бюджету едва ли не главный актив российских миллиардеров ХХI века. И их-то санкции не отдаляют от денег, а будто связывают с бюджетом еще теснее. Примеров множество.
Украина, Крым, "дело Скрипаля" — все сейчас ушло куда-то на второй план, санкциями Россию просто наказывают за то, что она такая. Не на себя, а на Москву обиделись за победу Трампа? При этом граница санкций, кажется, не понятна и самим американцам. Безусловно, они изменят собственную политику в случае опасности российским ядерным арсеналам или выплеска беженцев за рубеж. Однако об этом пока речь не идет. Но признаем, что так же безнадежны и упования авторов санкций на смену власти. Никто почему-то в Вашингтоне и окрестностях не ставит совсем простой вопрос о том, что, несмотря на неприятную миру пропагандистскую пургу, Россию нужно вовлекать в западную цивилизацию, а не отторгать из нее буквально с мясом.
К активистам санкций и на Западе появляется ирония. В интервью, публикуемом в этом номере "Д", бывший председатель Военного комитета НАТО Харальд Куят, говорит: "Санкции — это не политика, а документальное подтверждение ее отсутствия". Джон Гэппер пишет в FT: "Сити, принимающий российские деньги, а потом делающий вид, что не знаком с ними, демонстрирует не столько законопослушание, сколько равнодушие". Американские санкции, которые могут после заявлений Трампа по Ирану накрыть и Европу, несколько отрезвили ее политиков, в том числе во взглядах на Америку и Россию". Мы прилагаем усилия, чтобы выйти из-под влияния американской администрации",— заявил на недавних "Потсдамских встречах" другой герой этого номера, государственный министр Михаэль Ротт.— На многие проблемы мы ищем свой европейский ответ, но это отнюдь не просто".
Хорошо, если не нам в России, то широкому политическому классу в той же Германии или Америке должно же быть ясно, в чем конечная цель все усиливающихся санкций?40 лет пытаются санкциями расшатать государственную машину Ирана, нельзя ли узнать: что-то из этого вышло? Экономисты подсчитали, что ежемесячные потери каждой российской семьи от роста цен в связи с контрсанкциями и снижения ВВП равны 2450 руб. Но россияне готовы терпеть и не такое. Убрать санкциями президента? Но за Путина проголосовали 76,7% населения. И это ответ исчерпывающий. Превратить Россию в страну-изгоя, оставив ей в союзники Северную Корею и Иран? Но нет ничего глупее для мира, чем загонять в угол ядерное государство. Закрытие мессенджера Telegram дает довольно ясное понимание способов реакции в России и на менее значимые вызовы современности.
Не знаю, как немцы и американцы, но думающая часть российского истэблишмента обескуражена. Знаковое письмо опубликовал недавно директор российского Совета по внешней политике Андрей Кортунов. Оно так и называется — "Чего ты хочешь, Джон?". Это письмо американиста Кортунова своему собирательному коллеге и другу в Америку. "Джон, а чем все это, с твоей точки зрения, должно в итоге закончиться? — спрашивает ученый.— Насколько я могу судить из Москвы, никакие тактические уступки Кремля положение уже не спасут и общий вектор политики США не поменяют. Стратегическое направление избрано всерьез и надолго...Что же, с твоей точки зрения, может считаться "окончательной" победой Соединенных Штатов в холодной войне ХХI века?" Автор подчеркивает, что к своей власти у него вопросов никак не меньше, чем к американской, но что же в конце концов?
Обидно, что недоделанное американцами иногда доделывают наши политики. Пресловутый Воронеж, можно сказать, скоро будет лежать в руинах. Верность людям и идеям у нас почему-то обязательно нужно проверить на чем-то неоднозначном, как "закон Димы Яковлева". Теперь обе палаты парламента консолидировались на антиамериканских санкциях, которых Америка может и не заметить (объем торговли с Россией — $10,7 млрд, для США — капля в море), зато хорошо могли заметить собственные граждане. Только общественный протест остудил желание депутатов и сенаторов запретить закупку лекарств, не имеющих отечественных аналогов, заставил несколько изменить законопроект о наказаниях за содействие санкциям, по которому под статью вполне могли угодить многие иностранные компании, работающие на западных рынках.
...Очень хочется отмотать пленку и вернуться к казавшемуся рутинным миру, ну хотя бы времени, когда некоторыми мозгами в Москве еще не овладела идея "русской весны" и военные отпускники не стали массово выбирать лучшее место для отдыха — Донбасс. Сейчас у многих, наверное, ощущения как у сатирика, когда он писал свою знаменитую фразу: "Конечно, свет в конце тоннеля есть, но что же, черт возьми, тоннель все не кончается!"