Профессор Штефан Фихтнер-Файгль, главный врач отделения общей и висцеральной хирургии Университетской клиники Фрайбурга, убежден, что, несмотря на развитие технического оснащения и технологий, квалификация хирурга — это всегда решающий фактор, благодаря которому в хирургии возможны и происходят чудеса.
Фото: Предоставлено Университетской клиникой Фрайбурга
Фото: Предоставлено Университетской клиникой Фрайбурга
— В чем особенность вашего отделения?
— Отделение абдоминальной и общей хирургии Университетской клиники г. Фрайбурга — одно из крупнейших хирургических отделений среди немецких университетских клиник. Мы проводим множество операций по удалению опухолей органов брюшной полости и желудочно-кишечного тракта, в особенности печени. Ежегодно в отделении проводят около 300 обширных резекций печени, и этот показатель делает нас ведущим хирургическим центром Германии. В год мы оперируем около 4 тыс. пациентов, в том числе иностранных. Инновационные методы диагностики и тщательная предоперационная подготовка позволяют нам проводить хирургическое лечение печени на самом высоком уровне. Междисциплинарный подход к лечению с участием высококвалифицированных специалистов — анестезиологов, специалистов по ограниченной функции печени, хирургов — позволяет достигать максимального успеха в лечении.
— Если к вам обращается пациент с карциномой толстой кишки и метастазами, можно ли его вылечить или речь будет идти только о продлении жизни?
— С исторической точки зрения хирургия печени — очень молодая дисциплина, по крайней мере хирургия такого уровня, на котором мы работаем сейчас. Раньше многие резекции печени, особенно крупные, были просто невозможны, да и сейчас далеко не все немецкие и европейские клиники могут предложить такие сложные операции. К сожалению, если пациент не попадает в специализированный центр, зачастую принимается неправильное решение.
Но в случае метастазирующего рака прямой и толстой кишки можно говорить именно об излечении. Излечение возможно для большого числа наших пациентов, это наша цель, мы стремимся к ней всеми силами, и в большинстве случаев нам это действительно отлично удается.
— С какими опухолями и метастазами вы сталкиваетесь чаще всего?
— Нужно различать первичные опухоли печени и метастазы в печени. Метастазы — это раковые клетки, "переселившиеся" в печень из опухоли другого органа. Самая частая операбельная онкология печени, с которой к нам обращаются,— это метастазы рака толстой или прямой кишки (колоректальные метастазы). Около трети пациентов поступают с первичными опухолями печени, такими как гепатоцеллюлярная карцинома, возникающая в клетках печени, и холангиокарцинома, исходящая из клеток желчных протоков.
— Вы известны как специалист в области in situ split. Что это за методика?
— In situ split — это метод, применяемый в хирургии печени в тех случаях, когда опухолью поражена большая часть печени. Сама по себе опухоль операбельна, но проблема в том, что здоровая часть печени слишком мала, чтобы поддерживать жизнь пациента. Как раз в таких ситуациях мы прибегаем к данной методике, то есть двухступенчатой резекции печени. В ходе первой операции мы отделяем здоровую часть печени от больной и стимулируем рост здоровой части, который длится, как правило, одну-полторы недели. Как только здоровая часть печени достигает нужного размера, чтобы нормально функционировать, мы проводим вторую операцию и удаляем пораженную часть. Это, без сомнения, самая сложная процедура в хирургии печени, но наше отделение регулярно ее практикует, благодаря чему мы достигаем отличных результатов.
— Сколько длится такая операция?
— Первая операция — около трех часов, вторая — полтора-два часа, то есть при in situ split пациент проводит на операционном столе не так уж много времени. Однако важно не допустить ошибку ни на одном из этапов операции — хирург должен действовать очень осторожно. В операцию вовлечено много людей. Во-первых, необходимо обеспечить хороший наркоз — это значит, нужны два-три анестезиолога, над операционным столом работают шесть человек плюс в операционной находятся еще два специалиста в области медицинской техники.
— Должен ли пациент оставаться в стационаре клиники на время между операциями?
— Да, по соображениям безопасности. Многие пациенты так хорошо восстанавливаются после первой операции, что в принципе можно было бы отпустить их домой, но мы просим всех оставаться в клинике.
— Как чувствуют себя пациенты после второй операции? Могут ли они вести привычный образ жизни или сталкиваются с ограничениями?
— После больших резекций печени на восстановление уходит от двух до четырех недель, в это время пациенты проходят реабилитацию и специальные занятия, затем силы возвращаются и снова можно жить как раньше: нет никаких ограничений в питании или потреблении алкоголя. Пациенты могут жить как раньше!
— Каковы ваши прогнозы после такой операции?
— К нам часто обращаются отчаявшиеся пациенты, которые не смогли получить помощь в других хирургических центрах. Зачастую это молодые пациенты, у которых рак толстой кишки дал метастазы в печень, многие уже перенесли курсы химиотерапии. Мы обсуждаем с пациентами дальнейший план и приступаем к лечению. Особенно для больных в возрасте 20-30+ мы можем рассчитывать на результативное лечение и вернуть им после удаления опухоли прежний уровень жизни.
Например, я хорошо помню одну из наших первых пациенток: ей тогда еще не исполнилось 40 лет. У нее была опухоль толстой кишки с левой стороны и одновременно развились крупные метастазы в сегментах печени с четвертого по восьмой. В других хирургических отделениях она получала только отказы, мы же смогли без проблем целиком удалить опухоль. Сейчас она живет без каких-либо ограничений и раз в три месяца приходит ко мне на прием.
— Каков процент случаев рецидива после такой операции?
— 30-40% спустя пять лет после операции. К сожалению, такова суть онкологии, это просто нужно принять. Тем не менее и рецидивные случаи отлично поддаются лечению либо хирургическим, либо интервенционным путем: радиочастотной катетерной абляцией или облучением.
— Каким вы видите будущее хирургии печени?
— Хирургия печени будет развиваться в двух направлениях. Во-первых, операции станут обширнее, благодаря чему мы сможем помогать пациентам с самыми массивными поражениями печени, которым не можем помочь сейчас. То есть увеличатся и масштабы операций, и возможности оперативного вмешательства. В то же время благодаря развитию тестов функции печени, над которыми в том числе работаем и мы во Фрайбурге, операции станут безопаснее. Во-вторых, я вижу будущее за малоинвазивной хирургией. Благодаря лапароскопической технике хирургия будет развиваться именно в этом направлении. Во Фрайбурге мы уже сейчас можем проводить большинство операций методом минимального вмешательства, что щадит пациента и способствует быстрому послеоперационному восстановлению. Сейчас мы еще не можем применять малоинвазивную хирургию повсеместно — иногда из-за расположения опухоли, иногда из-за состояния пациента, однако в будущем эта техника оперативного вмешательства будет применяться все чаще.
— Смогут ли роботы заменить хирургов?
— Нет. Робот-ассистированная хирургия в висцеральной или абдоминальной области находится еще в зачаточном состоянии. Конечно, есть определенные результаты, но пока их нельзя сравнить с теми техниками, которые мы развили и успешно применяем в хирургии печени. Робот хорош ровно настолько, насколько им может управлять хирург, робот может быть помощником хирурга, но не может заменить его как квалифицированного специалиста. Квалификация хирурга — решающий фактор.
— У вас многолетний хирургический стаж. Случаются ли в хирургии чудеса?
— Конечно. Есть множество удивительно позитивных результатов после операций. Особенно меня воодушевляет вторая стадия операции in situ split, когда можно наглядно видеть, как буквально за одну неделю у пациента нормализуется функция печени — это близко к настоящему чуду. Такие случаи каждый день доказывают, что в моей области хирургии можно сделать очень многое. Постоянно повторяются ситуации, когда ко мне приходят отчаявшиеся больные и рассказывают: "Мне все хирурги говорят, что меня нельзя оперировать и я умру". Но часто это не так и операция возможна. Подобные случаи происходят по несколько раз в неделю, и для пациентов это действительно практически чудо. А мы рады, что помогаем этим чудесам осуществиться.