Два года назад Weekend писал об открытии парфюмерной лаборатории Louis Vuitton во французском Грассе. Тогда главный парфюмер Жак Кавалье-Беллетру показал первые духи марки. И разумеется, они были женскими. Но он пообещал позаботиться и о мужчинах — и не обманул. О новой коллекции с ним поговорил Алексей Tарханов
И вот нам показывают мужскую коллекцию. Вновь сделанную специально для бутиков марки, вновь включающую пять очень разных ароматов, хотя литературно объединенных вокруг любимой Louis Vuitton темы путешествий. Их имена: первый — Immensite, второй — Orage, третий — Nouveau Monde, четвертый — Sur la Route и пятый — Au Hasard.
«Путешествие» здесь не только метафора. Эти духи появились как результат путешествий. Точно так же, как когда-то мореплаватели искали кратчайший путь к пряностям, парфюмеры сегодня ищут путь к сырью, которого не хватит на всех.
Жак Кавалье-Беллетру
Фото: предоставлено Louis Vuitton
— Огромное везение, — говорит мне Жак Кавалье-Беллетру, — что у меня есть возможность находить и использовать самые дорогие и редкие ароматы. В этом сила Louis Vuitton. Спрос слишком велик, велик соблазн пойти на компромиссы. Посудите сами. Когда я начинал, в год выпускалась сотня парфюмов. Теперь в год появляется две тысячи. Придумать формулу уже недостаточно, она должна быть реалистична.
У него есть история про то, как он смог найти для Nouveau Monde настоящий уд, сок агарового дерева из Бангладеш.
— Уд — редчайший, драгоценный элемент. Резкий запах которого может даже испугать. Он пахнет природой. В нем сила всех природных цивилизаций, которые еще пахнут землей и лесом. Эта нота — один из самых прекрасных ингредиентов парфюмерии с незапамятных времен.
— Почему же уд так редок?
— Он появляется в больном дереве, одном из десятка. Природа сама выбирает, кому жить, а кому умереть. И мы не забираем ничего, кроме того, что она готова нам дать. Для меня это важно. Сейчас многие, чтобы получить уд, начинают заражать деревья искусственно — по-моему, это преступление. И вот наконец-то я встретился с людьми, которые думают так же, как я.
Наши партнеры нашли в Бангладеш семью, целый семейный клан. Семья владеет лесом, который составляет их сокровище. Каждое старое дерево стоит миллионы долларов. Это их счет в банке. Причем в банке, надежно охраняемом тиграми и кобрами. Опасный лес! В него можно заходить только три-четыре месяца в году. Здесь есть деревья, которым триста лет и которые передаются от дедов к внукам, из поколения в поколение. Семья собирает только больные деревья, и перед тем как срубить дерево, они высаживают новые.
Так вот, перед тем как продать нам уд, они захотели нас увидеть! Чтобы понять, сможем ли мы должным образом позаботиться об их эссенции, которая больше чем жидкость — это кровь их культуры.
Показывая свою лабораторию, Жак Кавалье-Беллетру объясняет, что работает не только за столом. Он ездит по миру в поисках «первичных материалов», которые смогут войти в формулы его духов. А ароматы он иногда сочиняет в поездках, сообщая своим ассистенткам тайные рецептуры. «Я держу их в страшном секрете, потому что до сих пор в парфюмерии не существует авторских прав». Наверно, посылает шифрованные телеграммы, прикрыв лицо плащом.
Кавалье-Беллетру должен передать эмоции сочетанием запахов, как мы пытаемся сделать это, сплетая слова. Но слова лежат под рукой, не то что ингредиенты, которые поступают в лабораторию в виде драгоценных жидкостей, но каждая из этих жидкостей помнит, что она была лимоном в Калабрии, древесным бальзамом в Перу или кардамоном в Гватемале. Каждая имеет не только свой исходный запах, но и тот, еще неизвестный, который она получит в итоге. Они могут стать чуть ли не противоположными: работа над формулой — это квест, который не всегда удается пройти.
Формула, придуманная на бумаге, отправляется в лабораторию к химической посуде, электронным весам, стеклянным аптечным этажеркам с образцами. В лаборатории на третьем этаже старого дома, названного когда-то «Парфюмерными фонтанами», работают Камилла, дочь Жака, и его ассистентка Мелисса.
Результат их работы — пять ароматов. От более эффектного и понятного Immensite к сложному Au Hasard. Первый трудно перевести — это и «величие», и «простор»,— но легко носить. Это утренний мужской запах: лимон с горечью грейпфрута, с нотками имбиря, шалфея и розмарина. Au Hasard, «Наудачу», — более вечерний, в нем есть горечь сандала и сладость персикового масла. А между ними — Orage («Шторм») и Sur la Route («В дороге»).
— Orage — элегантность ириса с сердцем пачули и нотками бергамота и яванского ветивера, — говорит Жак Кавалье-Беллетру. — В Sur la Route — цитрус Калабрии с оттенками кедра с добавлением бергамота и нотками свежей травы. Основа же — перуанский бальзам, который приходит из Южной Америки, меняя по дороге имя. Рожденный в Сальвадоре, он продается через перуанский порт Лима. Его собирают на деревьях, дожидаясь неделями, пока губки, подвешенные к стволам, наполнятся влагой. В Nouveau Monde («Новом мире») — вкус понравившегося мне шоколада майя, который готовят без молока с добавлением молотого какао, пряностей и меда. К сладости меда и горечи какао я добавил уд, а в качестве пряности — шафран.
Попытки объяснить словами нотки и оттенки духов кажутся мне такими же наивными, как пояснения советских музыковедов перед исполнением симфонии. Весь смысл запаха в том, что он обходится без литературы.
— Ну что же поделать, — говорит Кавалье-Беллетру,— я художник, я имею к этому талант, у меня интуиция, я думаю запахами, но я же должен их объяснять. Как их перевести на язык слов? Зато есть смыслы, которые я могу передавать с помощью моих формул.
— Поэтому вы представляете не одни духи, а серию? Вы ведь могли бы растянуть удовольствие на целый год, журналисты приезжали бы и писали про вас без остановки.
— Когда говоришь о сложных и важных вещах, одного довода недостаточно. Нужна целая палитра доказательств. Не столько логических, сколько художественных.
Я спрашиваю, что, по его мнению, главное в новой коллекции.
— Новое определение мужественности в парфюмерии. Нам всегда объясняют, что мужественность — это сила, напор, мускулы, победа. Да, конечно, в истории это так, но многое изменилось, мужчинам разрешено думать, проявлять тонкость, выражать чувства. И когда вы говорите о сложных вещах, ваше высказывание может быть сложным, составным.
— Вы говорили мне однажды, что духи не имеют пола. Но даже запах мужчины и запах женщины — такие разные.
— Когда я говорю, что запахи не имеют пола, я говорю не столько о духах, сколько о сырье. Лимон, по-вашему,— мужчина или женщина? Пачули могут быть использованы для женщин и для мужчин. Не стоит упрощать и говорить, что есть запахи, предназначенные только для мужчин или только для женщин. Можно добавить жасмин и розу в мужские духи, можно сделать пачули и древесную смолу очень женственными. Я вижу, что маскулинность сейчас меняет свой образ. Моя обязанность, мой долг — рассказать об этом с помощью своего ремесла. Так что для меня новая коллекция — переворот, революция. Посмотрим теперь, как ее примут мужчины. И женщины, которые тоже смогут носить эти духи!