выставка история
Государственный исторический музей начинает выставочную эпопею под названием "Женщины в истории и культуре России". Первый пункт — выставка "Сей путь тебе принадлежит", посвященная юбилею Екатерины Романовны Дашковой, урожденной Воронцовой, многогранной общественной деятельницы времен Екатерины II. Комментирует СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Фактуры набрали в изобилии. Много книг — как-никак Дашкова была не только прилежной читательницей, но еще и публицисткой и научной работницей. Много подлинных документов: письма, записки, протоколы. Мебель, расставленная сообразно тематическим разделам: вот бюро-секретер, а вот дорожный сундук (княгиня ведь много путешествовала, вот вам по этому поводу еще и виды городов). И конечно, живопись, по большей части портретная; откуда какой портрет, копия он или подлинник — понять невозможно, потому что такого рода информацию экспликации утаивают. Зато есть много цитат из Дашковой, которые комментируют чуть ли не каждый экспонат.
И это самое интересное. В конце концов, вещной мир аристократки конца XVIII века не так сложно представить и без выставки: никакого особенного величия из секретера или письменного прибора не вычитаешь. Вот внутренний мир — это занятнее, а выражать свой внутренний мир словами Дашкова любила и умела. Чувствительные и умные тирады, выходившие из-под ее пера, в принципе не такое уж чудо на фоне европейской литературы ее времени, но вся загвоздка в том, что там мужчины вкладывали в уста своих героинь пространные словеса, а тут, пожалуйте, дама сама по себе изъясняется.
Дружба с Екатериной II — это то, что большинство знает про Дашкову. Хотя эта дружба (как утверждали иные, чересчур пылкая для дружбы) длилась на самом деле весьма недолго, это действительно показательный факт. Обе Екатерины рано повзрослели, обе вынуждены были пристально и втихомолку анализировать себя и других, обе ценили одиночество и интеллектуальные досуги предпочитали обычным женским занятиям (разве что Дашкова была еще и музыкально одарена, а императрица — нет). Но после того как две подруги свергли Петра III (кстати, взявшего в фаворитки родную сестру Дашковой), все как-то не заладилось. Клан Воронцовых-Дашковых было понадеялся, что княгиня быстренько вытянет в фавор всех родственников, а она самым эксцентрическим образом самоустранилась, тратя время "в науках и пустоте". Тщеславие? Чем-то оскорбленная гордыня? Бог знает. До конца жизни Дашкова об императрице говорила и писала в самых восторженных выражениях, но дела ее иногда со словами расходились: то поучаствует в издании "Путешествия из Петербурга в Москву" Радищева, то тиснет в своем журнале крамольную трагедию Якова Княжнина. Общественной деятельности чудаковатая княгиня явно не стеснялась. По крайней мере это видно из ее деятельности на посту президента Академии наук.
Тоже, кстати, занятный момент. Казалось бы, ну что уже немолодая дама с наклонностями синего чулка может существенного сделать на таком посту? Выслушивать комплименты академиков и вести с ними ученые беседы. Ну, еще изящные рапорты писать. А получилось совсем не так. Наука, конечно, шагнула за время ее президентства вперед (например, толковый словарь составили), но куда насыщеннее была ее менеджерская деятельность. Колпаки-академики и ушлые чиновники безалаберностью и воровством привели академию в безобразное состояние, и посадить Дашкову во всем этом разбираться — не такое уж благодеяние. А она справилась: сдавала подвалы в аренду, выбивала налоговые льготы и субсидии, увольняла, нанимала и в итоге сделала из разваливающегося учреждения хорошо отлаженный механизм, да еще и 526 тыс. рублей прибыли вручила казне (огромные деньги). Но все время недовольна, неприметно жалуется даже в парадных докладах. Вот вам и синий чулок, вот и тихая безобидная писательница.
Семейная жизнь рано овдовевшей княгини — типично русский случай сапожника без сапог. Вообразите: матери 16 лет, ее дочка еще голову не держит, а она уже думает только о том, чтобы дать ей "воспитание совершенное". Через три года то же самое с сыном. Слово "воспитание" не сходит с языка старшей Дашковой, она пишет трактат за трактатом, статью за статьей, и всюду "воспитание", "добродетели" и "родительское попечение". Или составляет очередной регламент занятий для детей, или определяет в подробностях их будущую судьбу, или выпрашивает у императрицы знаки внимания для них. Все решено: дочь Анастасия Михайловна сделает блестящую карьеру в свете, удачно выйдет замуж; сын Павел Михайлович выучится в Эдинбургском университете (по плану, составленному маменькой, разумеется), поступит в военные, выберется в люди. А получился просто кошмар. Сын вдруг тайно женился на мещаночке — просто так, даже без особой влюбленности, только бы ускользнуть наконец от воспитания. Потом разошелся с женой, заработал, служа в армии, репутацию человека сомнительной честности и шалопая и умер 43 лет от роду. Дочь, насильно выданная замуж, рассорилась с супругом, буянила, промотала состояние и в конце концов заслужила материнское проклятие.
Да и личная биография неблестяща. Екатерина II в конце концов уволила ее из академии, Павел I отправил маменькину соратницу в ссылку, потом Александр I пытался вытащить ее ко двору, но разочаровавшейся во всем Дашковой было уже не до придворной суеты. Невеселое получается начало у цикла про женщин в русской истории: умная невротичка, несчастливая в личной жизни, всю жизнь искавшая приложения своим способностям, но находившая только путаницу и досады.