Вперед в прошлое

К лучшим программам Московского кинофестиваля давно относятся документальные. Сороковой фестиваль не стал исключением, убедился Алексей Мокроусов.

Всемирное потепление кому зло, а кому счастье. Когда стала таять вечная мерзлота, на свет повылезали остатки мамонтов, и к охотникам за ископаемыми бивнями пришел праздник. Длился он недолго — выяснилось, что даже запрет на продажу слоновой кости на масштабном китайском рынке не сильно взвинтил цены на бивни мамонтов. И все равно поиск выгоден, в той же Якутии им промышляют многие.

Фильм «Генезис 2.0» швейцарского режиссера Кристиана Фрая и его российского коллеги Максима Арбугаева снимался на Новосибирских островах в Ледовитом океане, в Китае, Южной Корее и США. Среди героев и охотники за бивнями, и директор якутского Музея мамонта Сергей Григорьев, одержимый идеей воссоздать исполина по генетическому материалу из сохранившихся мягких тканей. Он посещает разные научные центры — кадры из китайского института по исследованию геномики «Хуада» и Китайского национального банка генов, где уже собрано более 10 млн биообразцов, впечатляют не меньше северных пейзажей и рассказа о клонировании собак (в Сеуле их воссоздают за $100 тыс., вторую собаку владелец получает бесплатно). Побывала съемочная группа и на представительной встрече молодых генетиков в Бостоне. И как выяснилось, исследованиями ДНК интересуются не только документалисты: на обсуждении фильма Кристиан Фрай рассказал, что за происходившим в Бостоне наблюдали сотрудники ФБР, специалисты по биотерроризму.

Помимо профильного конкурса документалистике посвящена и программа «Свободная мысль», а ленту о композиторе Беле Бартоке показали в рамках программы «Ателье». Живущий во Флориде 92-летний сын гениального венгра вспоминает, как бедствовал в Америке тяжелобольной Барток: незадолго до смерти его даже пытались выселить из квартиры, но он отказывался вернуться на родину, пока там советские войска.

Документальное кино всегда обладало лучшими чертами артхауса. Снимавшееся семь лет «Похвальное слово Ничему» хорвата Бориса Митича не просто сочетает красивые кадры и остроумный текст — это ироничная философская поэма. При этом кинематограф не забывает о личности: среди героев может быть и пенсионер, воспитывающий оставшегося без родителей внука (польский «Хуго» напоминает, что любовь настигает в любом возрасте), и политический активист с едким умом (в «Другой стороне всего» впечатляет Србиянка Турайлич, одна из лидеров движения за отставку Милошевича). И ирландский фермер, защищающийся от государства: в «Жизни Томаса Рида» могущественное управление промышленного развития, мечтая привлечь в страну мировой бизнес, хочет предложить корпорации Intel ферму XVIII века — та удобно расположена для строительства завода. В сказочной (и хорошо снятой) истории фермер, как ни удивительно, побеждает акул капитализма.

Все удавалось поначалу и генсеку ООН, а затем президенту Австрии Курту Вальдхайму. В какой-то момент отличного, по словам коллег, дипломата пресса стала обвинять в утаивании нацистского прошлого. Вальдхайм все отрицал, но документы упрямы. В «Вальсе Вальдхайма», названного на Берлинале лучшим документальным фильмом, режиссер Рут Беккерман использует архивы, и многое показано впервые. Главные вопросы — часто ли лгут политики-обаяшки и что можно, а что нельзя простить из преступлений прошлого — остаются за кадром, хроника лишь напоминает, как важно вовремя признавать очевидное, а то и избиратель поглупеет, и международная обструкция начнется: будучи президентом, Вальдхайм не мог посещать ряд стран, начиная с США, санкции против него аукнулись всей Австрии.

Политике памяти посвящен и фильм «Молчание других» испанских режиссеров Альмудены Карраседо и Роберта Бахара. Среди продюсеров — Педро Альмодовар, отдавший ленте много лет и сил. «Молчание» посвящено неусмиренной боли франкизма, о которой испанское общество предпочитает молчать. В итоге в братских могилах по-прежнему лежат тысячи тел, детям жертв не дают перенести их в семейные склепы. В стране действует закон об амнистии 1977 года и связанный с ним «пакт о забвении» — запрет на преследование франкистов. Лицемерие разрушает человеческие жизни, бывшие палачи защищены от наказания, за защитой своих прав дети павших обращаются в суд Аргентины, и это работает; как Испания в свое время помогала жертвам Пиночета, так дети ее собственных жертв ищут защиты в Латинской Америке. Даже и не знаешь, что милее в истории — ее ухмылки и гримасы или способность навязывать потомкам свою повестку дня.