Генсек ООН Антониу Гутерриш заявил о необходимости реформировать Совет безопасности. В интервью шведскому телеканалу SVT он признал, что в существующем виде структура не может разрешить международные проблемы, в частности, ситуацию в Сирии. По словам Гутерриша, баланс сил в мире изменился, и Собез его больше не отражает. Речь идет о возвращении холодной войны, но теперь ситуация еще более взрывоопасная, подчеркнул генсек ООН. Ведущая «Коммерсантъ FM» Наталья Жданова обсудила ситуацию с политологом, экспертом Международного института гуманитарно-политических исследований Владимиром Брутером.
Фото: Pierre Albouy, Reuters
— Согласны ли в с оценками, которые озвучил Антониу Гутерриш?
— Если говорить однозначно, то я категорически с ним не согласен. Если говорить о реформе ООН, то вполне допускаю, что она имеет смысл. Вопрос только в том, что реформа, и это следует из того, что сказал Гутерриш, не приведет к решению существующих проблем. Это очень важно понимать.
Реформа ООН и ситуация в Сирии — это две совершенно разные вещи.
— Генсек ООН говорит о том, что сейчас нет диалога, в отличие даже от времен холодной войны СССР и США. Какие механизмы на базе Совбеза ООН можно создать для урегулирования ситуации?
— Мне кажется, что Антониу Гутерриш чего-то недопонимает. Сейчас возможностей для диалога несравненно больше, чем тогда, и он ведется практически постоянно. В этом диалоге нет общей позиции, это существенный вопрос, но это не означает, что для него нет возможностей. Даже если мы посмотрим итоговое заявление G7, то в нем говорится о необходимости диалога с Россией, правда, на своих условиях. Вот в этом разница есть.
Когда был Советский Союз, на Западе его позицию вынужденно уважали, а теперь позицию России там уважать не хотят.
Я разницу вижу именно в этом. Что касается реформы ООН, то дискуссия о ней идет давно. Россия в принципе не возражает против реформы ООН, считая, что право вето нужно добавить континентальным лидерам, предположим, Индии, Египту, Бразилии. Запад говорит о том, что мы должны отменить право вето. Но право вето снимает саму структуру ООН с рассмотрения, то есть право вето — это неотъемлемая часть Организации Объединенных Наций.
ООН учреждена пятью странами, которые и являются постоянными членами Совбеза, и у них есть преференциальные права по отношению к другим. Если у России его забрать, что очень сложно сделать, но теоретически возможно, то получается, что это другая ООН. Такая реформа уже была затеяна в 1930-е годы, когда шли дискуссии по поводу Лиги Наций. Кончилось все тем, что часть стран из нее вышли. Лига Наций перестала существовать как полноценный инструмент, что фактически привело к началу Второй мировой войны и в той или иной степени стало ее причиной. Поэтом реформировать ООН можно, но не обязательно сейчас.
Реформировать ООН нужно очень осторожно. Любой международный конфликт не предполагает, что организацию можно реформировать прямо в тот момент, когда напряженность достигает очень высокой степени. Это нужно делать в спокойной обстановке через какое-то время и с полного консенсуса всех постоянных членов, по крайней мере.
— Какие шаги нужно предпринять в этом направлении?
— Нужно, чтобы Совет безопасности ООН, если он будет состоять, предположим, из 11 членов, был фактически постоянно действующим и имел возможность реагировать прямо по ситуации, что опять-таки это предполагает наличие консенсуса. Если консенсус есть, можно реагировать и сейчас. В конечном итоге, мы видим, что Россия и Китай не блокировали американские резолюции по Северной Корее. Это очень важный вопрос, который Гутерриш почему-то не затронул.
Однако консенсус в нынешней политической ситуации в мире очень сложно найти.
И отсутствие каналов для коммуникаций здесь не является причиной.
— А что является?
— Принципиальные расхождения между сильнейшими мировыми державами. Об этом Гутерриш вскользь сказал, но в действительности же разногласия очень существенны. Внутри, например, западного блока мы видим разногласия по поводу торговых отношений, и все это делает принятие решений очень сложным.
— То есть основная проблема не в том, что нет каналов коммуникации и нет полноценного диалога, а в том, что слишком разные позиции у сторон?
— Конечно. ООН здесь ни при чем. ООН — это лишь один из многих инструментов. В самом деле, нельзя же предполагать, что ООН может решить все мировые проблемы. Она не для этого была создана.