выставка живопись
Русский музей открыл в Мраморном дворце выставку немецкого художника Михаэля Франке "Космогония". ЮЛИИ Ъ-ЯКОВЛЕВОЙ показалось, что в Германии народился новый Айвазовский.
Михаэль Франке родился в 1957 году в Бонне, учился — но не живописи, а экономике и истории искусств. Пресс-релиз говорит, что работал он в Италии и Франции, но из этого совсем не очевидно, чем именно он там занимался, вполне может быть, что как раз экономикой. Зато с 1996 года элегически "постоянно живет в Нидерландах и работает в мастерской на побережье Северного моря". В России выставляется впервые.
Человек он довольно молодой, но серьезный. В Петербург привезли 70 картин. Картины, за редкими исключениями,— монументального формата. У всех важные греческие и латинские названия типа "Epiphaneia" или "Crepusculum". Широкий мазок. Изображены, как правило, различные завихрения и колыхания, за которыми мерцает неровное, но несомненное пятно света,— такую картину видит обычно всплывающий водолаз, любитель дайвинга или просто обладатель видеокассеты с фильмом Жак-Ива Кусто. У Франке есть вариации дневные и солнечные, золотисто-зелено-голубые; есть сумеречные, есть ночные — черные, с отливом в багровое. Есть и чуть-чуть прямой маринистики: пустынным ревущим волнам соответствуют пустынные клубки низких облаков, между которыми защемлено лохматое тусклое солнце. В общем, сплошные дали, обычно морские. В биографической справке даны слова "первозданное" и "примитивное", и оба с большой буквы. Вероятно, затворившись от мира и экономики на побережье Северного моря, Михаэль Франке окончательно сбился на какого-нибудь Овидия.
Русский музей очень любит устраивать такие выставки в просветительских целях: пусть художник средний, зато тем самым русская публика погружается в гущу художественной возни, следит за процессом. А критики любят, пользуясь случаем, поразмыслить о том, туда ли тратятся народные и спонсорские деньги. Что, мол, на примере трех-четырех таких Франке за процессом все равно не уследишь — лучше бы подкопить денег и привезти одну, но настоящую звезду. А то широкая публика и так не любит современное искусство, не верит, за шарлатанство держит, а тут вообще отвращается.
Но Михаэль Франке на самом деле — это прорыв. Это настоящий Клондайк — если бы Русский музей дерзнул помочь художнику с коммерческим распространением. Дело в том, что немецкий художник — чистейший Иван Айвазовский для тех, кто не успел, не потянул финансово или просто стесняется повесить у себя настоящего (дескать, эти русские дальше репродукций из "Родной речи" искусство не чувствуют). А тут тебе и искусство современное. И формат, чрезвычайно удобный для дизайна холлов и переговорных. И несомненная выразительность при отсутствии конкретики, ненужной в таких делах. И приятная вариативность: двух разноцветных Франке можно купить, как покупают две рубашки понравившегося фасона, но чтобы под разные костюмы. Не говоря о чисто коммуникативных функциях. Вот, скажем, входят люди в начальственный кабинет. А напротив двери клубится и сгущается солнечное, зеленовато-голубое марево, приятно раздвигающее пространство интерьера. Значит, сегодня все хорошо, показатели растут, дисциплина крепчает. А если входят и видят то же марево, но в какой-то черноте и пламени, то не меньше, как главного бухгалтера снимать будут.