Глава часового подразделения Chanel Никола Бо привез в Базель третий мануфактурный калибр марки. Его получат новые женские часы Boy-Friend Skeleton.
Фото: Courtesy of Chanel
— Это уже третий механизм Chanel, но многие до сих пор не понимают, нужен ли вам был первый.
— Десять лет назад мы поняли, что не можем медлить, иначе рано или поздно нашего поставщика выкупит кто-то из конкурирующих часовых домов. У нас прекрасные поставщики, мы получаем высококлассные механизмы, но мы стали так известны, что не могли больше рисковать. Мне это никогда не нравилось — быть зависимым от кого-то. При этом я не хочу, чтобы вы подумали, что мы все от начала и до конца теперь делаем сами. Это не так, и мы не скрываем этого. Более того, я горжусь, что мы работаем с прекрасными мастерами. Для нас это настоящая сокровищница знаний и умений. Но Chanel разрабатывает свои технологи или приобретает стратегически важные компании вроде механиков Romain Gauthier или вышивальщиков дома Lesage только для того, чтобы сохранить уверенность, что проблем с поставками у нас не будет.
— Почему тогда вы не остановились на одном механизме, базовом? Чем ваши калибры отличаются друг от друга?
— Наш первый механизм — Calibre 1 — предназначался для мужчин. Они очень ценят техническую сторону часов, для них чем сложнее часы, тем ценнее. Поэтому мы старались добиться не только красоты, но и сложности, интересных функций. Calibre 2 предназначен для женщин. Они тоже любят механические часы, но не по тем же причинам, что мужчины. Их мало интересуют шестеренки. Здесь мы оказываемся на совершенно другом рынке: женщины ценят механизм как дополнение, придающее часам завершенность. Поэтому мы попросили нашу студию нарисовать эскиз таким образом, чтобы механизм был скрыт. Чтобы шестеренки оказались примерно того же диаметра, что и лепестки нашего "цветка".
— Первый механизм был для мужчин, второй — для женщин. Для кого же третий?
— Calibre 3 не только для мужчин и не только для женщин. Он создан специально для наших часов Boy-Friend. Как вы помните, мы взяли для них за основу мужскую модель, чтобы создать женскую. Теперь в этом корпусе мы делаем часы, которые подойдут всем.
— С чего вы начинали — с образа или с механики?
— Мы всегда придерживаемся одного алгоритма. Сначала рисуем структуру часов, а потом решаем, каков будет механизм. У механизма, который мы придумали, много особенностей, продиктованных художественными соображениями. Первое, на что обращаешь внимание, очень легкие стрелки, выполненные из бежевого золота. Второе, чего мы хотели добиться, это отсутствие видимых осей и винтов. Одни шестеренки и мосты. И наконец, третье — все шестеренки здесь цельные. Часовщики редко применяют такие шестеренки, потому что их сложнее регулировать. Но мы не боимся сложностей!
Chanel Boy-Friend Skeleton в золотом корпусе и с бриллиантовым безелем
— Третий механизм похож на второй.
— Конечно! Когда вы видите перед собой все модели наших часов, вы понимаете, какой же он — стиль механики Chanel. Обязательно черный цвет и игра с его оттенками, обязательно черная окружность и, конечно, изображение льва, символа нашей компании. В целом же Calibre 3 — это полноценная разработка. Это не калибр "два дробь один". У нас теперь есть очень красивая коллекция, объединенная идеей простоты, гармонии, сочетания черного и золота.
— Причина перехода на собственное производство механизмов ведь кроется не в себестоимости? Как такой переход сказался на стоимости ваших часов?
— Конечно, разрабатывать собственные механизмы куда дороже, чем заказывать. У производителей могут быть те же шестеренки, уже готовые и выпускаемые тысячами. Но стиль для нас прежде всего. Я считаю, что в часовом искусстве главное красота, а не создание как можно более навороченных механизмов. И Chanel ищет то, что будет соответствовать ее стилю. Механизм должен подходить часам, а не наоборот. Конечно, часы с таким механизмом будут стоить дороже.
Рисунок мостов определил структуру механизма
— Появятся ли усложнения в линии собственных механизмов Chanel?
— В любом случае у нас не будет "великих" усложнений. На сегодняшний день я не знаю ни одного усложнения, которое подходило бы тому, что мы хотим делать. Ни турбийона, ни фаз Луны. Мы не хотим создавать механизмы ради механизмов. Мы их создаем ради красоты.