О перспективах огосударствления пенсионной индустрии, в чем его причины и стоит ли препятствовать процессу, “Ъ” рассказал президент Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ) Константин Угрюмов.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Действительно ли существует тенденция увеличения роли государства в системе ОПС? Каковы ее движущие силы?
— Драйверами тенденции выступают непорядочные акционеры ряда НПФ, которые украли деньги будущих пенсионеров, и государство было вынуждено из своего кармана доставать деньги, чтобы закрыть дыры. В 2012 году началась скупка финансовыми группами фондов, чтобы за счет дешевых пассивов финансировать свои проекты, затыкать дыры в своих банках, которые до этого участвовали в различных сомнительных схемах. На самом же деле они купили дорогую социальную ответственность. За несколько лет они привели фонды в плачевное состояние, и государству пришлось вмешаться.
Это не процесс огосударствления — это процесс затыкания дыр, созданных владельцами фондов, за счет бюджета. Процесс не закончился. Сейчас он затронул только те фонды, которые в той или иной степени были связаны с банковскими группами. Дальше пойдут фонды, у которых нет привязки к банкам.
Так называемое оздоровление будет происходить за государственный счет: либо через механизм Фонда консолидации банковского сектора (ФКБС) и находящиеся у него банки, либо через фонды, принадлежащие госбанкам. Других средств, кроме государственных, на рынке просто-напросто нет.
— Почему?
— Банкротить фонды невозможно — это грозит социальными рисками. В этих НПФ миллионы людей. Состояние их плачевное. Частных денег в стране вообще мало. А на финансовом рынке тем более.
— Но ведь процесс огосударствления связан не только с санацией. Счетная палата указывала, что существует угроза ограничения конкуренции, прежде всего из-за доминирующей банковской сети Сбербанка, привлекающей для своего НПФ клиентов.
— Это тема не Счетной палаты, а ФАС. Пока никаких нареканий со стороны антимонопольного ведомства я не слышал. Но, предположим, они будут. Как можно ограничить Сбербанк? Запретить ему продавать пенсионный продукт? Сбербанк, хотя у государства в нем контрольный пакет, это коммерческая структура, зарабатывающая деньги. Кстати, широкая сеть отделений есть не только у Сбербанка.
— У ВТБ сравнимая сеть, но и ему принадлежит НПФ…
— Кроме ВТБ есть «Росгосстрах».
— Который тоже сейчас в государственных руках и принадлежит «ФК Открытие», у которого три НПФ.
— Никакой «Росгосстрах» не государственный. Он проходит санацию под эгидой ФКБС. Не раз говорили, что после оздоровления он будет продан. К тому же под санацию фонды попали совсем недавно — еще и года не прошло. Процесс оздоровления еще не закончился. Поэтому говорить о постоянном контроле государства преждевременно.
— А вы верите в продажу в ближайшем будущем?
— Я не оперирую такими понятиями. Впрочем, все равно, проблема не в огосударствлении. Проблема в том, что частный капитал показал свою непорядочность на пенсионном рынке. Государство реагирует на это соответствующим образом. И вопрос для государства теперь: чем новый частник будет лучше старого? Пенсионный бизнес — это социально ответственный бизнес, а этой ответственности у финансовых групп государство не видело.
— Не значит ли это, что Россия пойдет по пути Казахстана, где государство пошло на национализацию пенсионных фондов?
— Я не исключаю любых вариантов. То, что есть тенденция в сторону контроля государства, нормально во время кризисных явлений. Посмотрите на зарубежный опыт 2008–2009 годов. Государства Запада тогда активно участвовали в выводе финансовой системы из кризиса, в том числе за счет увеличения своей доли в банках.
Конечно, экономическую ситуацию в России нельзя назвать в полной мере кризисной, но в любом случае у частного сектора денег не так много. И я не исключаю, что те дыры, которые «вдруг» появились у фондов, принадлежащих частным финансовым группам, придется затыкать в том числе и государственным банкам, а значит, процесс перехода пенсионных активов в руки близких к государству структур продолжится.
— Огосударствление пенсионной индустрии не грозит сокращением конкуренции и, как следствие, уменьшением доходности НПФ?
— У квазигосударственных фондов, того же самого НПФ Сбербанка, нет задачи использовать деньги, доверенные им гражданами. Они работают с оборота. У частного фонда есть задача пользоваться деньгами в своих интересах. Поэтому в контроле государства над фондами я ничего плохого не вижу. Важно, чтобы пенсионные деньги граждан работали на экономику и на них самих.
— Не сокращается ли маневр у НПФ по инвестированию аккумулированных пенсионных накоплений в негосударственные ценные бумаги и другие инструменты, не связанные с госсобственностью?
— ЦБ движется в направлении отсутствия ограничений по инвестированию. Вы можете вложить все средства в одну бумагу, но должны будете за это отвечать деньгами — то есть после прохождения стресс-тестирования создавать капитал. Таким образом, НПФ придется доказать прежде всего самому себе, что вложения в эту бумагу дадут доход клиенту. Поэтому никакого риска сокращения возможностей инвестирования накоплений — будь то в государственные или негосударственные активы — я не вижу.
