«В будущее возьмут не всех» — так называется выставка Ильи и Эмилии Кабаковых, открывшаяся в Главном штабе Эрмитажа. Экспонаты для нее предоставили лондонская галерея Tate Modern, Эрмитаж и Третьяковская галерея. «Огонек» поговорил с Эмилией Кабаковой о мечтах, музыке воды и тотальной инсталляции, в которой мы живем
Художники Эмилия и Илья Кабаковы — частые гости в России (на фото — открытие выставки на "Винзаводе", Москва)
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ / купить фото
— Что для вас эта выставка?
— Это первая настоящая ретроспектива Кабаковых, в ней вся жизнь художника, ему 84 года, 30 последних лет мы работаем вместе. Илья создал новый жанр в истории искусства — тотальную инсталляцию. Вообще-то тотальной инсталляцией является весь наш мир. Это пространство, на которое ты вынужден реагировать, которое провоцирует твои память и чувства. Попадая в пространство тотальной инсталляции, зритель сам становится персонажем под воздействием помещения, объектов, истории, которая там рассказывается... Правильно сделанная инсталляция — это когда ты перестаешь замечать детали. Когда ты оказываешься внутри картины, рассказа, фильма, где ты сам — главный герой. Если это мир российского прошлого, соответственно ты превращаешься в персонаж из этого мира, даже если он тебе абсолютно чужд.
— Вас часто обвиняют в том, что вы используете советскую тематику, буквально эксплуатируете тяжелый советский опыт.
— Но страдания — универсальная категория. Это не только о советских людях; это в первую очередь о том маленьком человеке, который, несмотря на задавленность жизнью, условиями, диктатурой — государственной, служебной или семейной,— мечтает изменить мир. У него грандиозные, утопические замыслы. К тому же и советское воспитание приучает людей быть идеалистами, мечтать об изменении мира. В таких искусственных обстоятельствах человека посещают изумительные или совершенно сумасшедшие идеи. Это играет очень большую роль в наших работах.
— Важно ли для вас оставаться русскими художниками?
— На Западе обычно поступают так: пока художник жив, он принадлежит той стране, откуда приехал. А после смерти каждая страна пытается его перетащить к себе.
Сейчас про нас пишут «американские художники русского происхождения». Конечно, наше творчество основано на русской культуре, она для нас очень важна.
Илья уехал из России, когда ему было 54 года! Я — когда мне было 26 лет. Мы воспитаны, вскормлены русской культурой. Илья читает русские книги, смотрит русское телевидение. К сожалению, он плохо говорит по-английски. Он интересовался западным искусством, но только с точки зрения истории мировой культуры.
— Одна из работ, которая будет представлена на выставке,— «Альбом моей матери». Это инсталляция в виде лабиринта, на стенах которого висят выдержки из реальных писем матери художника, где она вспоминает о своей сложной жизни. Как на них реагировали европейские зрители?
— Лондонская публика приняла эту выставку восторженно, было очень много молодежи. Выходя из этого лабиринта, многие посетители плакали. Хотя, казалось бы, их матери так не жили, они не пережили революцию, голод, войну... Послевоенные советские матери-одиночки посвящали всю жизнь детям, много страдали и никогда не жаловались, что и показано в инсталляции. Эта вещь — об умении вынести страдания, никого не обвиняя, возвышенно, начисто забыв о себе, отрешившись от быта.
Илья Кабаков — это не художник каждодневности, это художник культуры, изображающий идею каждодневности, фантазию, иллюзию. На Западе иногда этого не понимают, но часто не понимают и в России. Это не про коммуналку, не про реальный быт. Его самого быт не интересует: ему неважно, где он спит, что ест, что пьет. Он не живет в реальности, он живет в фантазиях.
— После Эрмитажа выставка переедет в Третьяковскую галерею...
— Да, в Третьяковке пространства будет больше. Там будет добавлена одна большая инсталляция «Случай в музее, или Музыка воды», созданная между 1990 и 1994 годом. Мы ее впервые сделали в Нью-Йорке, в галерее. Оформили пространство в виде классического музея, с картинами. Человек приходит на выставку и неожиданно замечает, что протек потолок. На полу поставлены миски, банки, склянки, стулья пластиком накрыты. Вода капает, создавая музыкальный фон — аранжировку делал знаменитый джазовый музыкант Владимир Тарасов. В одной комнате мажорная музыка, в другой — минорная. Посетитель садится на диван, у него есть выбор: смотреть на картины либо слушать музыку воды. Перед самым открытием к нам пришел журналист, спрашивает, что тут случилось. Отвечаю, представляете, наверху танцевальная студия, ночью репетировали и у них трубы лопнули, что делать, не знаем. Он смотрит, смотрит и говорит: «Да ты ведь издеваешься надо мной!» — «Почему издеваюсь? Я шучу!» В Нью-Йорке пришел один знаменитый художник и говорит: «Кабаков, я тебя ненавижу! Почему это не я придумал?»
— Сложная международная обстановка не мешает развитию культурных связей?
— Конечно, будет безумно обидно, если кто-то откажется от выставок по политическим причинам. Я думаю, что сегодняшняя массовая истерия с обеих сторон вызвана изначальной ошибкой Запада: когда произошел распад Советского Союза, нужно было относиться к России как к равноправному партнеру. А сейчас мы видим ужасные последствия этой ошибки...