гастроли балет
На новой сцене Большого театра завершились двухдневные гастроли голландской труппы Introdans. Три бессюжетных балета, объединенных названием "Ангелы", повергли публику в некоторое оцепенение — почти как настоящее богослужение. Кроме голландской принцессы Маргрит и ее свиты, специально прилетевших на спектакль, среди бодрствующих оказалась ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Программу "Ангелы" я дважды посмотрела пару месяцев назад в городе Арнеме — на родине Introdans (см. Ъ от 12 ноября). Причем в первый раз мне, бывалому балетному рецензенту, пришлось изрядно напрячься, чтобы не впасть в медитативную прострацию под деликатную вязь бессюжетных композиций. Местная же арнемская публика, воспитанная на хореографических абстракциях, поглощала зрелище с той же жадностью, как наша — классический балет. Разве что не хлопала среди действия балетным кунштюкам, потому что их и не было: внешними эффектами голландские балетмейстеры принципиально пренебрегают.
В Москве уже освоенный мной балетный текст показался одновременно и разнообразнее, и уязвимее. Внешне и композиционно схожие балеты голландцев Эда Веббе, Нильса Криста, Тона Виггерса — все эти чередующиеся соло, дуэты, трио, ансамбли, лаконизм костюмов, голая сцена, в оформлении которой главную роль играет свет, проделывающий с задником всяческие трансформации,— выглядели куда контрастнее и позволили, наконец, разобраться в хитросплетениях современных балетных течений.
Подобно тому, как все советские хореографы последней трети ХХ века "вышли" из Григоровича, голландцы "вышли" из Иржи Килиана — чеха, возглавившего в 1976 году Нидерландский театр танца (NDT) и воспитавшего целую плеяду хореографов. В преодолении килиановского влияния и состоит пафос их деятельности. Эд Веббе прибегает к помощи европейской неоклассики — более пластичной в интерпретации движений, чем американская. В "Мессии", сделанном им для Introdans еще в 1988 году на фрагменты одноименной оратории Генделя, встречаются и пальцевая техника, и почти академичное адажио, и традиционные пируэты, и серии вполне классических прыжков. Благодаря отвлеченным балетным па, самыми приземленными в "Мессии" выглядят как раз полуголые "ангелы" — пешеходы в белых юбках, крылато размахивающие ими за спинами танцующих мирян (в антракте русская публика, не привыкшая к высоким метафорам, констатировала — "как в бане").
Нильс Крист в "Пяти поэмах" (1996), поставленных на вагнеровский цикл на стихи Матильды Везендонк, вырвался из лирической гладкописи Килиана с помощью экспрессионизма соседей-немцев. Его голый "ангел", вмешивающийся во взаимоотношения людей, скорее фавн, чем небожитель — цепкий, настороженный, пластающийся в растяжках, играющий мускулистым торсом. Контрастные любовные адажио — поиск, встреча, расставание, отрешенность — изобилуют изысками партерных поддержек, однако красота поз не перерастает в слащавость. Как и в "Мессии", люди в этом балете справляются со своими проблемами без помощи "ангела": его финальный уход в черную щель, прорезавшую задник-небо,— скорее формальность, чем крах всеобщих упований.
Автор третьего балета — Тон Виггерс, создатель и руководитель Introdans, свободен от воздействия килиановского гения благодаря возрасту и педагогическому прошлому. Его "Палимпсест" (на урезанную хореографом минималистскую композицию Симеона тен Ольта) на первый взгляд никакого отношения к "божественной" теме программы не имеет. Если не считать ангелом учителя, лепящего из нескладных парней и девиц настоящих танцовщиков. Поверх их непослушных плеч, рефлекторно вздергивающихся к уху; расшатанных бедер, так и норовящих свернуться вбок; вольно вихляющихся торсов хореограф-педагог пытается написать текст классического экзерсиса. Попытки тщетны: выстроенные позы тут же оплывают, как часы на картинах Дали. "Палимпсест" — голландская шутка, немного тяжеловесная и несколько затянувшаяся. Педагог Виггерс хочет показать все ступени обучения и каждого из танцовщиков; малоизобретательные и однообразные дуэты на этом экзамене были, пожалуй, излишни.
Специально для публики в половодье голландского балета оставили американский островок: пятиминутную миниатюру Дэвида Парсонса "Пойманный" 20-летней давности, главным достоинством которой является гениально придуманный технический трюк. Мигающий стробоскоп скрывает в темноте моменты приземления танцовщика и фиксирует только позы в воздухе — создается эффект беспрерывного парения. Незатейливая хореография позволяет впасть как в патетику, так и в клоунаду; и коренастый прыгун Дарио Торторелли явно тяготеет ко второй трактовке. Публика, слегка оглушенная интеллектуальностью голландского танца, с благодарностью хлопала общедоступному полету "ангела" американского происхождения.