премьера кино
В рамках кинофестиваля "Лики любви" состоялся специальный показ нового фильма Дэвида Кроненберга "Паук" (Spider). Эта фрейдистская драма описывает необычный случай эдипова комплекса. Клиническую картину наблюдала ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Если вспомнить прошлое творчество Кроненберга, и в особенности его предыдущий фильм 1999 года eXistenZ, то "Паук" представляется произведением довольно нетипичным. В нем нет поражающих воображение сюрреалистических кроненберговских ужасов — изобразительно это простая камерная драма, в которой заняты всего трое главных актеров и двое второстепенных. Главный герой (Рейф Файнс) боязливо и неуклюже выгружается из поезда, прибывшего на платформу лондонского вокзала Кингс-Кросс. С него, как известно, Гарри Поттер, прошибив лбом кирпичную стену, отправлялся в Хогвартс, где его учили обращаться с таящимися в нем неизвестными силами. Герой Файнса Деннис Клег тоже отправляется в необычное заведение (приют для частично вылеченных психов) разбираться со своими внутренними демонами, заставившими его в возрасте Гарри Поттера отравить газом собственную мать. Но только у Денниса не будет учителей и помощников, кроме строгой надзирательницы приюта и разговорчивого товарища по душевному недугу, который любезно расскажет, насколько мучительна смерть от укуса скорпиона, а заодно объяснит, зачем у героя четыре рубашки: "Чем меньше человек, тем больше у него одежды".
Эти нелепые рубашки, в которые герой старается понадежнее закутаться от внешнего мира,— один из множества наполняющих "Паук" странных образов, каждому из которых присуща литературная многозначность и психоаналитическая символичность. Например, дом с заложенными кирпичами окнами и дверями — метафора замкнутости Денниса, неспособного взломать стены своего больного сознания. Или паззл, на котором он никак не может выложить крыло чайки и который в итоге расшвыривает по комнате в бессильной ярости. Или разбитое стекло, на котором трещины расходятся как нити в паутине,— оно символизирует попытку героя собрать свой хрупкий рассудок из мелких кусочков, на которые он рассыпался после столкновения с внешним миром — с виду обыденным, но оказавшимся непереносимым для этого слишком впечатлительного ребенка.
У Дэвида Кроненберга, обладающего ни на что не похожим режиссерским зрением, к тому же есть диплом по литературе и явный талант психиатра. Но "Паук", которого сам автор описывает как "очную ставку Сэмюэла Беккета и Зигмунда Фрейда", в медицинском плане особенно точен: обычно сам пишущий все свои сценарии Кроненберг на этот раз доверился сценаристу Патрику Макграту, адаптировавшему собственный роман, созданный под впечатлением от работы в психушке. Главное и принципиальное, что режиссер поменял в сценарии,— убрал закадровый комментарий героя. Рейф Файнс на экране только бормочет и заикается, без всяких слов передавая страдания, отчаяние и одиночество человека, лишенного возможности доверять собственному рассудку, предательски подменяющему реальность страшными фантазмами. При этом в фильме отсутствует какая-либо другая точка зрения, кроме взгляда героя, лично заходящего в свои воспоминания, как профессор Борг в бергмановской "Земляничной поляне": стоя в прихожей, у окна кухни или съежившись в углу, он с ужасом наблюдает за собой десятилетним и за отцом с матерью, чьи поступки в его воображении принимают самые чудовищные интерпретации.
При этом "Паук" не предлагает никакого объективного и здорового взгляда, на который бы можно было положиться. Ведь как считает сам Кроненберг, фильмы его "не о реальности, а совсем наоборот — о том, что абсолютной реальности не существует. ExistenZ был непосредственно об этом, о процессе, через который мы проходим, чтобы создать реальность для самих себя. Герой 'Паука' старается восстановить свои воспоминания, но на самом деле он заново изобретает их, переписывает их и заново сортирует, упорядочивает". Самое впечатляющее в "Пауке" — ощущение полной бесплодности этой попытки разобраться в самом себе и острый вкус настоящей шизофрении, после которого шпионские погони и драки, изображенные в наивных "Играх разума", кажутся детским лепетом.