В ЮАР началась реализация принятого парламентом закона о безвозмездной конфискации земель у белых фермеров в пользу чернокожего большинства. Обозреватель ИД «Коммерсантъ» Максим Юсин считает, что власти страны, идя на поводу у радикалов и популистов, фактически скатываются к расизму, против которого на словах выступают.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Закон о безвозмездной конфискации земель у белых фермеров в пользу чернокожего большинства был одобрен подавляющим большинством депутатов южноафриканского парламента: «за» проголосовал 241, «против» — лишь 83. Именно этот документ, представленный как решающий шаг на пути искоренения наследия апартеида, станет визитной карточкой нового лидера страны Сирила Рамафосы, который совсем недавно сменил президента Джейкоба Зуму.
Господин Зума был смещен собственной партией — Африканским национальным конгрессом — за вопиющую коррупцию, авторитаризм и проявления деспотизма, от которых, в конце концов, устали даже его однопартийцы. Казалось бы, первыми шагами нового лидера могли бы стать меры по исправлению ошибок предшественника. Но Сирил Рамафоса двинулся совсем в другую степь – он пошел на поводу у оголтелых популистов, требующих раскулачивания белых фермеров и убежденных, что после этого все проблемы страны будут решены.
Точно так же считали и власти Зимбабве, которые в начале 2000-х годов под руководством тогдашнего президента Роберта Мугабе провели аналогичную кампанию по конфискации у белых фермеров сельскохозяйственных земель. В результате почти все представители белого меньшинства из страны уехали.
Печальный итог известен всей Африке: Зимбабве, бывшая Южная Родезия, когда-то считавшаяся житницей континента, впала в нищету и была вынуждена импортировать из-за рубежа продукты питания. Бывшие фермерские хозяйства разорились – новые хозяева, ветераны революционной освободительной борьбы, хорошо умели обращаться с автоматом Калашникова, но не знали, как грамотно распорядиться сельхозугодиями.
В Зимбабве была зафиксирована такая мегагиперинфляция, что местные купюры достоинством $100 трлн (14 нулей) стали любимой добычей коллекционеров. В итоге от собственной денежной единицы пришлось вообще отказаться – сейчас в Зимбабве расплачиваются американскими долларами, британскими фунтами, южноафриканскими рэндами или китайскими юанями. Миллионы жителей страны работают (часто нелегально) в соседней ЮАР, а престарелый президент Мугабе, несмотря на все его заслуги в борьбе с колониализмом, был в конце прошлого года свергнут собственными соратниками.
И вот сейчас по пути Зимбабве идет ЮАР – ключевая страна региона, экономический гигант по африканским меркам, партнер России по БРИКС. А ведь южноафриканские власти имели перед глазами другой пример – куда более вдохновляющий, чем зимбабвийский. Нельсон Мандела — символ борьбы с апартеидом, который 27 лет провел в тюрьме и, казалось бы, должен был ненавидеть белых угнетателей, — после прихода к власти проявил мудрость и истинно государственный подход. На белых не обрушились репрессии, они продолжали владеть своими землями и сохранять ключевые позиции в экономике. И экономика, как следствие, по-прежнему оставалась самой мощной в регионе – что было особенно заметно на контрасте с голодающими соседями из Зимбабве.
Но, увы, не каждый лидер способен переступить через обиды и предрассудки. Некоторым легче пойти на уступки радикалам, требующим отнять и поделить имущество белых. Не задумываясь при этом о последствиях.
Такие политические силы в ЮАР есть. И их идеологию можно охарактеризовать как черный расизм. Как видим, расизм бывает не только белым. Но от перемены цвета он не становится менее отвратительным.