Обсуждая перспективы рынка криптовалют, серьезные финансисты высказываются за "традиционные финансовые ценности": мол, в египетских пирамидах встречались золото и серебро, но никто не находил там биткойны. Сегодня в нашем Алмазном фонде хранится один драгоценный металл, который тоже никто не находил в египетских пирамидах. Это платина.
Фото: Из личного архива
Впервые европейцы познакомились с платиной в середине XVI века и за бесполезность пренебрежительно назвали ее Platina — "серебришко" (от исп. "plata" — "серебро"). Алхимики считали ее непригодным металлом и даже наделяли дьявольскими чертами. Поскольку ее начали использовать фальшивомонетчики для подделки золотой монеты, в XVIII веке по решению испанского короля платину запретили к ввозу и стали торжественно тоннами топить в морях и реках. Утопленную платину, как говорят, так потом и не нашли.
Платина — красивый, благородный, но тугоплавкий металл, который получил признание только спустя столетия и исключительно благодаря развитию технологий.
Казалось бы, при чем здесь криптовалюта? Однако именно удивительная человеческая недальновидность ассоциируется у меня сегодня с мотивировкой определения Арбитражного суда г. Москвы от 5 марта по делу NА40-124668/17, которым мне как финансовому управляющему было отказано во включении содержимого криптокошелька на blockchain.info в конкурсную массу гражданина-должника и обязании его передать мне доступ к этому криптокошельку.
В своем определении суд отметил, что криптовалюта возникает буквально "из интернета", является анонимной, используется в противоправной деятельности, в том числе террористами. Суд признал, что "криптовалюта" не относится к объектам гражданских прав, находится вне правового поля на территории РФ, а исполнение сделок с криптовалютой и ее трансакции не обеспечиваются принудительной силой государства. Такая позиция суда полностью согласуется с мнением Банка России о недопустимости обращения криптовалюты в стране. Но является ли она верной применительно к процедурам банкротства?
Конечная цель любой процедуры банкротства — наиболее полное удовлетворение требований кредиторов. Согласно статистике, обнародованной руководителем проекта "Федресурс" Алексеем Юхниным на недавней конференции ИД "Коммерсантъ", посвященной банкротству, по итогам завершенных процедур банкротства в 2017 году кредиторы в среднем получили с 1 руб. долга только 5,5 коп., при этом 67% компаний-банкротов не заплатили кредиторам ничего.
В этой критической ситуации пусть даже и самое экзотическое, но имеющее реальную экономическую ценность имущество несостоятельного должника не должно произвольно исключаться из конкурсной массы, если вырученные от его продажи денежные средства могут быть направлены на расчеты с кредиторами.
Поскольку криптовалюта сегодня является высоколиквидным активом, с учетом современных экономических реалий и уровня развития информационных технологий она должна признаваться видом "иного имущества", согласно ст. 128 ГК РФ, и допускаться к включению в конкурсную массу должников. Суд же в своем решении дал ограничительное толкование указанной нормы гражданского права, посчитав возможным признать "имуществом" и включить в конкурсную массу должника только те объекты, которые прямо перечислены в законодательстве.
Как отметил в своем блоге известный юрист Роман Бевзенко, это сделано "специально, потому что отцы-основатели понимали, что пишут кодекс на десятилетия, чтобы не нужно было в перечень объектов гражданских прав поправки вносить каждый раз, когда homo sapiens придумает что-то новенькое и прикольное".
Позволю и я себе выразить сомнения относительно обоснованности такой точки зрения суда.
Согласно позиции Европейского суда по правам человека, понятие "имущество" не ограничивается владением материальными благами и не зависит от формальной классификации такого полномочия в национальном законодательстве. А случаи, когда адекватные средства защиты имущественных прав не имеют достаточной законодательной определенности, расцениваются Европейским судом как уклонение государства от соблюдения своего позитивного обязательства.
В большинстве развитых зарубежных правопорядков не вызывает сомнений возможность включения криптовалюты в конкурсную массу должника при банкротстве. Например, в Японии сейчас активно ведется процедура банкротства биржи цифровых валют MtGox Co., Ltd и с разрешения суда для удовлетворения требований кредиторов реализуется криптовалюта на сотни миллионов долларов США. Предметом же научной дискуссии американских юристов является вопрос не о включении криптовалюты в конкурсную массу, а о классификации криптовалюты в качестве "валюты" либо "товара".
Особую тревогу вызывает то, что изъятие криптовалюты из состава конкурсной массы предоставит недобросовестным участникам экономического оборота возможность скрывать в криптовалютах активы, на которые кредиторам будет невозможно обратить взыскание. В конечном итоге это может привести к еще большему снижению эффективности банкротных процедур для кредиторов.
Возможно, в скором времени арбитражные суды станут иначе рассматривать вопросы о недопустимости включения криптовалюты в конкурсную массу. И кто знает, может быть, со временем цифровые активы наряду с платиной займут достойное место в Алмазном фонде.