Вячеслав Володин, руководитель фракции ОВР в Госдуме:
— Нельзя все переводить в деньги. Оценить жизнь погибших родственников в материальном выражении невозможно. Да, государство должно решать проблемы, которые возникли у людей после того, как они побывали заложниками. Во всем мире есть федеральные фонды, которые решают эти вопросы. Нам тоже надо искать форму, которая бы помогла снять эти проблемы. Но переводить все в рубли неправильно.Андреас Майер-Ландрут, статс-секретарь, советник немецких фирм в России, бывший посол ФРГ в СССР:
— В мировой практике случаи выплаты больших сумм компенсации за несчастья крайне редки. Эти вопросы суды разбирают очень долго, и каждый раз это сложный судебный сюжет. Было бы правильно, если бы заложники получили деньги, но думаю, что если они и получат, то меньше, чем требуют.
Леонид Ярмольник, актер:
— Я, честно говоря, в первые дни вообще похоронил людей, которые были на Дубровке. Когда ситуация разрешилась хоть и с жертвами, это был праздник, эйфория. Сейчас им бы жить да радоваться, что живы. А они иски вчиняют. Уверен, что вся эта мышиная возня делается по наущению и уговорам очень хитрых и меркантильных людей, которые хотят подзаработать.Геннадий Райков, лидер группы "Народный депутат":
— На мой взгляд, государство определило разумную компенсацию жертвам. А те, кто поднимает сейчас родственников требовать сумасшедшие деньги,— это спекулянты. Извините, конечно, но государство приняло постановление о бесплатном лечении и прочем. Подай в суд, если тебе не сделали то, что полагалось. Но требовать миллион, потому что ты там был,— это спекуляция. Попасть в заложники — не значит вытянуть счастливый билет.Сергей Лупашко, президент финансово-промышленной корпорации "Рескор":
— Проси больше: все равно получишь меньше. Трудно оценить в деньгах смерть человека. Суды Москвы назначают компенсацию за убийства в 50 тыс. рублей. А здесь требуют миллионы долларов. Но причем правительство Москвы? Охранные предприятия — да, но не правительство. Эти иски организовали не очень чистоплотные адвокаты, стремящиеся заработать на этом дешевую популярность.Юлия Гончарова, вице-президент банка "Держава":
— Меня бы удовлетворила компенсация в виде мгновенного вывода войск из Чечни и дальнейшего мирного урегулирования конфликта.Георгий Васильев, продюсер мюзикла "Норд-Ост":
— Я как заложник не собираюсь подавать исков. Я не в праве делать этого, тем более я такой же избиратель, как и все, и в какой-то мере я сформировал эту власть. Но и не осуждаю людей, которые подают иски. Я не думаю, что они выиграют, но для них и для всех, кто переживает эту боль, это единственный способ привлечь внимание не только к своим проблемам, но и к проблемам войны и терроризма вообще.Антонина Глазунова, у которой заложниками в театральном центре были дочь и внук:
— Мои родственники сейчас на лечении, и все будет зависеть от того, как они решат. Но мы никогда не разговаривали о том, что можно получить какие-то деньги. Сейчас многие бывшие заложники находятся в санаториях, а когда вернутся, я думаю, исков будет больше.