Еще классик подметил: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Михаил Евграфович знал, о чем говорит, все-таки столько лет проработал на государственной службе.
Фото: Фото из личного архива
Абсолютным трюизмом является утверждение, что в современной России выиграть процесс значительно легче, чем фактически исполнить судебный акт. ЕСПЧ уже устал пенять на это России и призывать к совершенствованию деятельности приставов-исполнителей. На сложившуюся ситуацию влияет целый ряд факторов, начиная от ментальных, психологических особенностей нигилистического сознания населения страны до инструментально-технических неудобств и сложностей в погашении долга. Но, вне всяких сомнений, неэффективная и во многом симулирующая деятельность приставов является значимой, если не самой главной проблемой.
Этому сопутствует почти полная невозможность взыскания с приставов убытков, причиненных взыскателю или должнику незаконными, некомпетентными, а в ряде случаев и преступными действиями. Необходимо отметить, что проблема не в законах, они достаточно совершенны и теоретически позволяют достичь справедливости. Но на практике суды, к сожалению, потворствуют полной безнаказанности приставов, что, конечно, вызывает крайнее недоумение, ведь фактически не исполняются решения тех же самых судей. Неужели им не обидно осознавать, что они по большей части работают на корзину?
Исходя из личного эмпирического опыта, правовых позиций высших судов и изученной судебной практики разных регионов, могу дать советы истцам, чтобы повысить их шансы на удовлетворение требований к приставам. Во-первых, необходимо занимать предельно формальный подход в общении с приставами, фиксировать все действия, события, переписку, коммуникации. Следует подать жалобу на пристава его начальнику и предоставлять необходимую информацию о нарушениях и иные сведения, содействующие взысканию. Во-вторых, нужно своевременно и оперативно обжаловать все действия (бездействие) пристава в суде и подтвердить, что именно они привели к ущербу. Если есть основания, то можно обратиться с заявлением о возбуждении в отношении пристава уголовного дела. В-третьих, истец-взыскатель должен привести исчерпывающие доказательства того, что он пытался другими способами осуществить взыскание и в настоящий момент лишен любой иной возможности. Также в ходе судебного заседания обязательно ссылаться на позицию ВС о том, что в случае невозможности достоверно установить размер убытков, их можно взыскать и в меньшем, чем требует истец, объеме по усмотрению суда, то есть не исповедуя принцип «пан или пропал».
Исходя из судебной практики, есть и другие обстоятельства, значительно повышающие шансы на успех, но они, увы, нерукотворны: когда сумма взыскания символична, когда истец сам является частью государства или когда дело это стало поводом для общественного внимания и возмущения.
Лично я нашел еще один вариант, эффективность которого пока не верифицирована, но жива надежда — обращение в Конституционный суд РФ (КС). КС может обнаружить и пресечь абсолютно неприемлемую для правового государства традицию, когда судебная власть последовательно и систематично освобождает от справедливого возмездия приставов, которые не только нарушают права взыскателей, но и ставят под сомнение доверие к судебной системе, да и сам смысл ее существования.
Почему судебных приставов сложно привлечь к ответственности
Проблема неисполнения судебных решений в России становится все более острой. За 2017 год из 3 трлн руб., присужденных арбитражными судами, приставы принудительно взыскали только 3%. При этом нередко их действия приводят к утрате имущества, за счет которого можно было бы погасить долги. Но получить с самих приставов причиненные ими убытки крайне тяжело. Юристы считают необходимым менять подход судов по таким спорам и радикально реформировать саму систему исполнительного производства в России.