В феврале портал «Такие дела» и фонд «Нужна помощь» выпустили игровой интерактивный фильм «Все сложно» — историю девушки Кати, которая живет с ВИЧ. Зрители выбирают, как действовать героине в тот или иной момент: можно ли ей целоваться, пить из одной бутылки с друзьями, как реагировать на оскорбления, признаваться ли парню, в которого она влюблена, что у нее ВИЧ-положительный статус. От ответов зависит, как поведут себя герои на экране, а зрителю в простой и доступной форме объясняют, что жизнь с ВИЧ в современном мире мало чем отличается от жизни вообще. С момента выхода фильм набрал более 200 тысяч просмотров и собрал вокруг себя целое сообщество в социальных сетях — успех во многом связан с тем, что в главных ролях снялись Ирина Старшенбаум и Риналь Мухаметов, знакомые молодой аудитории по фильму «Притяжение» Федора Бондарчука. Weekend поговорил с Риналем Мухаметовым о том, как рассказывать о сложных и неудобных вещах так, чтобы быть услышанным
Когда вас пригласили в проект «Все сложно», у вас не возникло вопроса — «почему я»?
Нет, я отлично понимал, что для того, чтобы привлечь внимание молодежной аудитории к такой теме, нужны медийные лица, а у меня тогда только вышел фильм «Притяжение». В общем, я совсем не удивился, а когда пришел к ребятам в офис и мы поговорили, быстро понял, что мне самому важно принять в этом участие.
В титрах вы обозначены и как соавтор сценария.
Спасибо большое режиссерам Наталье Покровской и Антону Уткину, что они так написали, но я не так уж много вносил каких-то изменений — мы просто вместе придумывали характер моего героя. Я предлагал какие-то шутки, они соглашались — ничего больше.
В существование такого положительного героя, если честно, с трудом верится — как будто это не обыкновенный москвич, а все еще инопланетянин из «Притяжения».
Да он обычный нормальный человек, который действует так, как поступил бы, например, я в предлагаемых обстоятельствах. Он же с юмором относится ко всему — а человеку с чувством юмора, по-моему, вообще легче принимать и понимать других людей. Мы сразу, кстати, всей командой сошлись на том, что фильм должен быть легким, чтобы в него было просто войти — он не грузит, а в игровой форме рассказывает про важные вещи: что можно целоваться, что ВИЧ не передается через общую посуду, что у ВИЧ-положительных людей, которые проходят терапию, рождаются здоровые дети.
Вы сами знали все это до того, как прочли сценарий?
Знал, ребята из фонда даже удивились моей подкованности. Но у нас и в семье говорили на эти темы, и в школе постоянно об этом рассказывали. То ли школа у меня была хорошая, то ли время другое было — но к нам постоянно приходили на уроки какие-то профессора, фильмы показывали. Информации было очень много, правда, она подавалась несколько истерично: в результате многие вынесли только то, что ВИЧ — это очень страшно, лучше держаться от людей с ВИЧ подальше, если заболел — все, смертельный приговор. Мы снимали фильм, чтобы эти мифы разрушить.
Основой для сценария стали записи реальных историй людей, которые родились с ВИЧ,— вы их читали?
Честно признаюсь — нет. Но у меня достаточно своих историй, у меня есть знакомые, которые с этим живут. Может быть, еще и поэтому мне сразу было понятно, что этот проект, разговор на эту тему — очень важный. Как говорит мой герой Руслан в одном из эпизодов: чувак, ты в каком веке живешь? Хватить жить в каменном веке, у нас есть интернет и есть все возможности, чтобы не быть идиотами.
И при этом в школах даже про презервативы детям говорить не хотят. Почему тема ВИЧ сегодня замалчивается?
Кажется, единственное, что всех сейчас интересует,— это война, других тем в широком общественном обсуждении я что-то особенно не наблюдаю. Я, тут посмотрел интервью Алексея Серебрякова у Дудя, после которого на него все накинулись, и понятно почему — правду слышать неприятно. Он там очень правильную вещь сказал, что человека делает воспитание. Вот, к примеру, моя мама очень хотела, чтобы я вырос адекватным человеком, потому она мне и про презервативы рассказывала, и проблему ВИЧ мы обсуждали. И про то, что я должен в отношениях в первую очередь думать о девушке.
А как пробиться к тем людям, которым не так повезло со школой и с мамой, которые, как одноклассник героини Кати в вашем фильме, считают, что все люди с диагнозом ВИЧ — геи и наркоманы?
К сожалению, чаще всего люди осознают свои ошибки, когда сталкиваются с этой проблемой очень близко. Тогда наступает раскаяние, но главное — люди оказываются способны кардинально поменять точку зрения. Я идеалист, верю, что такие проекты, как «Все сложно», как раз и существуют для того, чтобы прорываться к тем, кто заблуждается. Людей испугали — они и боятся, а мы говорим: нет, это не страшно. Это очень серьезно — но не страшно.
«Все сложно» — фильм про счастливых людей, режиссеры определяют его жанр как «ВИЧ-комедия». Но есть и такая точка зрения, что история должна так задевать, чтобы зрители в подушку двое суток плакали, иначе ничего не сработает.
Про сложное можно и нужно говорить с улыбкой. Сейчас все и так довольно мрачно кругом, поэтому люди фильтруют негативную информацию. И они в результате так успешно закрываются от проблем, что вовсе перестают их видеть. Мы снимали кино, чтобы люди посмотрели на других людей — и те перестали быть невидимыми.
Фильм «Все сложно» можно посмотреть на сайте проекта «Такие дела»